Академия

Ева!

Иногда мне очень сложно говорить честные вещи. Мне кажется, что многие чувства словами почти невозможно передать.

Вот, к примеру, фраза «Я люблю тебя» — всего три слова. Способны ли они передать и безграничное уважение, и непомерную привязанность, и легкую грусть? А вдруг у других «Я люблю тебя» совсем другое? Вдруг они чувствуют совершенно иначе — глубже, ярче, сочнее?

Поэтому мне сложно говорить, хотя писать (я вот прямо сейчас понял!) еще более по-дурацки. Мне остается только надеяться на то, что слуга случайно потеряет письмо по пути.

Но…

Что я хочу сказать…

Ева, я испытываю к тебе глубокие чувства. По-настоящему глубокие. Я не знаю, как это называется у простых смертных, но, наверное, пресловутой любовью. И я говорю это не потому, что совсем скоро тебе придется взять бразды правления королевством в свои руки, а я хочу быть рядом с тобой… Нет, я, конечно, хочу, но не только потому, что желаю стоять во главе королевства, но и из-за чувств к тебе. И если вдруг твое сердце и правда не занято, я был бы рад пообещать тебе быть хорошим королем и супругом.

Но…

Мне сложно это признавать, но…

Я был бы лучшим королем, но есть люди, способные стать тебе лучшим мужем.

Умоляю, никогда не напоминай мне об этом письме,

Бастиан

Письмо от Ворона я перечитала несколько раз, прежде чем до меня дошел общий смысл. А когда дошел, я решила не тянуть и взялась за третье письмо, от Натаниэля. Мысленно уже готовясь к тому, что окончательно погружусь в пучины смятения.

Быстро забегала взглядом по строчкам.

Перечитала.

Еще раз.

И еще.

Отложив письмо в сторону, глянула на дверь.

«Мне определенно надо подышать свежим воздухом», — промелькнула шальная мысль.

Уже через несколько минут я подходила к лекарской рекреации, то и дело переходя на бег и опять на шаг.

Тяжело выдохнула прямо перед дверью и постучалась. Не дожидаясь ответа, проскользнула внутрь.

— Ева? — удивился Натаниэль, сидящий на постели и разглядывающий отверстие от трубочки, с которой капала розоватая жидкость. Я так и знала, что он не по режиму принимает зелья! — Что ты тут делаешь?

— Я… — выдохнула я, делая шаг навстречу. Повторила: — Я…

Натан неловко взъерошил волосы, откидывая челку назад. Дурацкое движение. Дурацкое, но такое родное и уютное.

Я подалась вперед, но замерла в самый последний момент.

«Не бойся совершать шаги», — перед глазами всплыли строчки из письма Сохель.

И я послушалась. Послушалась какую-то дархову истинную ведьму, разрушившую мою жизнь и вручившую первый камень для нового фундамента.

Я села рядом с Натаном, не сводя взгляда с его внимательных глаз, и запустила руку в его волосы. Тонкие, но мягкие — их было приятно трогать. Плавно прошлась кончиками пальцев по его щеке с почти зажившими ссадинами.

— Ева? — хрипло спросил Натаниэль. Он до сих пор не понимал, что я тут делаю. Или боялся понимать.

— Ты будешь моим королем? — слова дались мне легко, с губ даже сорвалась мимолетная улыбка.

— Я буду твоим мужем, — улыбнулся Натаниэль и потянулся ко мне. Его горячие губы накрыли мои. Одна рука вольготно расположилась на талии, вторая в волосах. Он легонько потянул за них, и я, послушная его движениям, упала на кровать.

На шею тут же посыпался сонм поцелуев…

* * *

Я шла к алтарю, пребывая в полной уверенности, что сделала самый правильный выбор в своей жизни. Мне было безразлично шикарное платье, подготовленное для меня за сутки лучшими портнихами королевства. Мне были безразличны одобрительные взгляды членов Совета, готовых в любую секунду сорваться в нашу с Натаниэлем сторону с поздравлениями. И даже хитро улыбающийся Ворон-Бастиан мне был безразличен.

В данный момент меня волновал только мой будущий супруг. А уже потом мы вместе подумаем и о благополучии королевства, и о сытости народа. Вместе с ним мы все сможем.