Академия "Алмазное сердце"

Нарочно, чтобы позлить Аргента, чтобы заставить ревность снова и снова отражаться в его синих глазах. Да что это такое с ней?! Почему она думает о ректоре так, словно имеет на него какие-то права, словно он дал ей повод думать о себе так?!

«Не думать, — велела себе Уна, утирая набежавшую слезу. — Не сметь о нем думать. Все так, как случилось, и, наверное, как и должно быть. Пора взрослеть; об этом твердят мне все, кому не лень, с первого же дня, как я приехала сюда. Кажется, настало время отвечать за свои взрослые поступки… Это было ужасно глупо — так вести себя».

Она осторожно, чтобы не разбудить Дерека, поднялась, наскоро умылась, причесала огненно-рыжие волосы, оделась и тихонько покинула комнату. Ей хотелось немного побыть одной, не в своей комнате, где, казалось, каждая вещь, каждый предмет напоминали ей о случившемся.

До завтрака было еще много времени, потому столовая была пуста. Точнее, почти пуста — за своим любимым столом в одиночестве сидел Демьен и потягивал утренний кофе, приготовленный для него персонально. Принц был угрюм и походил на битого в боях нахохлившегося воробья, и Уна подумала, что Аргент был прав насчет трепки, которую своему отпрыску устроил Его Величество Алый Король. Мельком глянув на девушку, Демьен жестом указал ей на место подле себя, и Уна с благодарностью приняла его молчаливое приглашение. Странно, но именно сегодня она была рада видеть Демьена. Наверное, вместо участливых и жалостливых слов сейчас она нуждалась в его едких, отрезвляющих замечаниях и ехидных колкостях, чтобы окончательно не расклеиться.

— Что, тоже утро не заладилось? — проговорил он, отпивая глоток ароматного напитка, рассматривая склоненное лицо Уны, ее чуть припухшие и покрасневшие от сдерживаемых слез веки. Она отрицательно мотнула головой, сцепив пальцы, ее ноздри затрепетали, и Демьен понял, что она сдерживается из последних сил, чтобы не разреветься.

— Я совершила ошибку, — тихо ответила, и наследник едко, неприятно ухмыльнулся.

— Не жалей, — резко ответил он. — Если что-то делаешь, никогда не жалей. А если знаешь, что пожалеешь — то не делай. Из меня не выйдет доброго друга, который посочувствует и погладит по головке… таких людей вообще надо держать от себя подальше, потому что они создают иллюзию, что все свои беды можно переложить на чужие плечи. А это не так. Нет таких проблем, которые можно было б решить слезами. Никто не примчится к тебе в сверкающих доспехах и не спасет, не изменит действительность по твоему капризу. Поэтому надо думать, — Демьен многозначительно постучал пальцем по лбу, — прежде чем воротить дела.

— Ты ни о чем никогда не жалеешь? — удивилась Уна. — Даже о том, за что тебя наказал Его Величество?..

— О своих поступках — никогда, — отрезал Демьен. — Я жалею только о том, что стал принцем — а рожден я им не был. Мой отец был третьим в очереди на престол. Но вышло так, как вышло.

— Почему? — изумилась Уна.

— Потому, — передразнил Демьен. — Однажды — надеюсь, этот день бесконечно далек, — мне придется стать Королем. Мне нужно будет заботиться о подданных, думать о королевстве, а это немалая ответственность. И я не знаю, справлюсь ли я. Смогу ли я быть хорошим монархом.

— Ты боишься? — спросила Уна.

— Да, — просто ответил Демьен. — И это проблема посерьезнее твоих слез.

Уна даже рассмеялась, слушая ставшие уже привычными колкости Демьена.

— А что случилось-то? — как бы между прочим поинтересовался Демьен, щуря серые глаза.

— Магистр Аргент, — произнесла Уна с тяжким вздохом. — Он теперь будет думать обо мне дурно. Очень дурно. Возможно, даже будет презирать меня.

— Тебе не все равно? — хладнокровно поинтересовался Демьен. В голосе его послышалась насмешка, Уна покраснела, понимая, что ее маленькая тайна раскрыта. Она не признавалась сама себе, что Аргент ей… нравился, а вот Демьену — призналась.

— Не все равно, — ответила она, тяжко вздохнув. Демьен скривился как от зубной боли.

;- Магистр Аргент, — произнес он, и в голосе его послышалась и странная смесь гадливости и сочувствия, — неподходящий вариант. Тебе — совсем не подходящий. Да, он умеет смущать умы юных дев, — Демьен рассмеялся, — такой зловещий, такой видный и загадочный. Но он совершено бездушная скотина, поверь мне. Не ты одна увлекаешься им. Немало барышень в первый месяц обучения восторженно ахали о нем в укромных уголках академии — и так же яростно ненавидели его чуть позже. Его любезность не одна дурочка принимала за знаки внимания, и все они оказывались просто дежурной вежливостью. Сердца, разбитые вдребезги, слезы, обманутые надежды. Аргент никого не любит. И никогда не любил.

— Любил, — тихо возразила Уна, и Демьян насмешливо приподнял одну бровь.

— Даже так? — произнес он. — Ну-ну. Но я тебя предупредил. Тебе лучше всерьез обратить свое внимание на зануду Флетчера. Он, кажется, всерьез…

— Я знаю, — перебила Демьена Уна, и тот послушно умолк, еще раз кивнув головой, закрывая эту тему.

— Ты знаешь, — небрежно произнес он, — что в академию прибудут королевские нюхачи?