Академия асуров

Войдя в помещение в гордом одиночестве, я сразу же попала под перекрестные гляделки. После полного игнора и постоянных шепотков в моем родном мире, тут это было даже забавным. Получив свою порцию ужина, я направилась за небольшой пустующий стол и, расположившись вполоборота к залу, приступила к трапезе.

— Марго, — раздался тихий голос Грома над головой.

Я подняла взгляд и кивком разрешила сесть.

— Как ты? — В голосе слышалась искренняя озабоченность.

— Прекрасно, посетила зверинец. Кстати, кротков там нет.

— С кем? — удивился он.

— С поклонником, — улыбнулась я.

— С кем?! — Гром подавился салатом и уставился на меня возмущенным взглядом.

— Что? Думаешь, я настолько ужасна, что не способна привлечь внимание местных мужчин? Или общение с человеческой женщиной настолько не комильфо?

— Я этого не говорил, — насупился Гром. — Ты очень красивая, нежная…

— Стоп! Льстить ты не умеешь, а от вранья меня тошнит.

— Это не лесть, — обиделся Гром.

Однако я молчала, время от времени бросая взгляд в окно, где уже сгущались сумерки.

— Ты уже определилась с наказанием? — поинтересовался асур.

— Каким?

Я приподняла бровь, мало понимая, что он имел в виду. Мыслями была далеко. Строила планы относительно завтрашних переговоров с Эльвирой.

— Ты должна придумать для меня и Крагара наказание.

— За что?

— За то, что мы с тобой сделали, — прохрипел асур.

Разговор давался ему с трудом, но в этом и была часть моей мести: «Я не я, и лошадь не моя…»

— Гром, вот скажи мне, ты — асур, я — человек, девушка, слабая. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Привязала вас к позорному столбу и избивала бы плеткой? — От моего предложения он вздрогнул. — Или, может быть, я должна заставить вас прилюдно извиниться? — Он молча смотрел в свою тарелку. — Гром, ты взрослый асур, и Крагар, я надеюсь, тоже. Я не могу вас простить не потому, что не хочу. Просто я доверяла тебе. Понимаешь? Тупо по-женски доверяла. А теперь я не могу этого делать, но дело даже не в этом. Теперь я не могу никому из вас доверять. Понимаешь? Никому из асуров. Не делай такие глаза, — улыбнулась я. — Ну жили же вы как-то без меня раньше. Проживете и теперь. К сожалению, еще одиннадцать месяцев и три недели я буду мелькать перед твоими глазами, но поверь, специально делать этого не буду. Обещаю.

— Марго, — простонал Гром. — Ну зачем ты так?

— Как? — удивилась я.

— Ты рвешь душу, мне больно, внутри.

— Да? Знаешь, мне после ваших ударов тоже было больно внутри. Очень больно. И до сих пор у меня болит душа, а совесть каждый раз тыкает в то, что я по дурости доверилась тем, о ком ничего не знала. Гром, расслабься. Я не буду мстить, да и драться я не умею.

Мы надолго замолчали. Он пыхтел, я же лениво провожала взглядом последние солнечные лучи.

— Я верну твою дружбу! — уверенно отчеканил мужчина, резко встал и ушел.

— Ну-ну… — прошептала я, растягивая губы в предвкушающей улыбке.

Не то чтобы я в это не верила. Я вообще натура всепрощающая, об этом мне регулярно говорила мама. По ее профессиональному мнению, не все и не всем можно прощать. Нельзя заглушать свои эмоции. Если испытываешь гнев, то обязательно должен дать ему выход. Если счастье, то обязательно расплескать его вокруг. Ни в коем случае нельзя держать эмоции внутри себя, именно такая зажатость порождает страшные заболевания. Зависть и гнев — это прародители раковых клеток. Обида и унижение вытягивают наружу заболевания крови и сердца. Подавленность и состояние унижения повлекут заболевания щитовидки, а в более легком случае ларингиты, трахеиты и так далее. Один из мамулиных аспирантов на полном серьезе доказывал, что если вас обидели, а вы смолчали, то не пройдет и сорока восьми часов, как вы приобретете насморк или кашель, а если и после этого продолжите молчать, то в итоге обзаведетесь бронхитом с последующей пневмонией. Да-да, все это называли красивым термином «психосоматика». Именно о ней я думала, провожая взглядом Грома.

После трапезы я прогулялась по Академии, наслаждаясь закатом и прохладным ветром, разметавшим мои волосы. Хотелось найти скамейку, вытянуть ноги и, зажмурившись, пустить сознание по реке мыслей. Однако таких укромных уголков на территории Академии не наблюдалось, а идти в сторону холма с захороненной нечистью я не торопилась. Туда-то я всегда успею.

Вечером в дверь моих апартаментов раздался осторожный стук. Открыв ее, я обнаружила молоденького паренька с кипой листов и плоской коробкой.

— Гера Маргарита, гер директор просил передать вам это.

Он протянул листы и коробку.

— Спасибо, а что это?

— Я не знаю, гера.

Асур, который был почти на две головы выше меня, поклонился и поспешил прочь.

Расположившись на кровати и отложив исписанные листки в сторону, я уставилась на коробку. Уже протянув руку, я в последний момент ее отдернула и, зажмурившись, схватилась за бусину.

«Рита?»

«Алекс, что в коробке?» — не скрывая настороженности, отпустила я мысль.

«Девочка, ты слишком подозрительна. — Я просто чувствовала его злорадную усмешку. — Открой».