Академия «Белое пламя»

Эльфийки не было достаточно долго. Дольше, чем остальных, кого вызывала к себе куратор. За дверью было тихо. Настолько неестественно, что напрашивался один вывод – стояла защита от подслушивания. Тем временем Дахут всё не выходила. Даже Яко перестал стенать по поводу своего нового внешнего вида, тревожно поглядывая то на дверь, то на Этайн. И когда уже появились первые робкие предложения постучаться, чтобы проверить, всё ли в порядке, дверь с грохотом отворилась.

Дахут было не узнать. Вся в слезах, бледная, с таким отчаянием на лице, что у Этайн сердце в пятки ушло. Эльфийка сделала шаг, и её плавно повело в сторону. Дечи и Яко оказались немедленно рядом, не давая девушке упасть.

– Всеотец! Дахут, что случилось? – Этайн подскочила к подруге, хватая холодные как лёд руки.

– Она… она… – Рок Рив всхлипнула, не в силах произнести ни слова. Лисс видела её такой впервые.

– Следующий! – донёсся властный голос куратора.

– Дахут, милая. – Лисс была в полной растерянности. Что там за монстр прячется за этой симпатичной мордашкой?

– Следующий! – Голос был настойчив. Этайн чертыхнулась, взглянула на Дечи.

– Иди, мы побудем с ней, – кивнул Орсини.

Делать было нечего. Этайн оправила полы камзола и решительно вступила в приоткрытую дверь кабинета.

Адель стояла перед столом, держа в руках свиток, как можно было легко догадаться – с их фамилиями.

– Что вы сделали с Дахут? – Этайн буквально задыхалась от возмущения.

Куратор вскинула голову, кудряшки её подпрыгнули, удивлённо посмотрела на девушку.

– Прошу прощения?

Этайн немного стушевалась, но всё же продолжила:

– Она вся в слезах и едва стоит на ногах.

– Впечатлительная натура. – Адель качнула головой. – Я всего лишь объяснила, почему ваша подруга не может проходить ту же практику, что и остальные студенты. Она очень долго пыталась доказать мне обратное.

Лисс поджала губы. С трудом ей представлялась Дахут, которая была так шокирована одним лишь спором. Впрочем, во время беременности эльфийка сильно изменилась, это правда.

– И почему же она не может? Вы ведь сами сказали, что мы будем заниматься архивом. То есть просто перебирать свитки.

– Видите ли…

– Лисс.

– Видите ли, мадонна Лисс, – Адель заскользила пером по списку имён, – дело не в свитках, а в том, что в этих свитках. Расстёгивайте камзол, развязывайте рубашку.

Этайн подчинилась.

– Перед началом вашей практики всем студентам ставится печать «Карающего огня». Знаете, что это?

– Конечно. Контролирующая печать, чтобы человек не сболтнул чего.

– Именно. Лишнее слово – и вы сгораете на месте за считаные мгновения. Но дело в том, что накладывать его чрезвычайно больно.

– Насколько?

– Настолько, что ваша подруга, возможно, этого бы не выдержала.

Адель собрала пальцы правой руки в щепотку и раскрыла ладонь в сторону Этайн. Лепесток пламени отделился от её пальцев и коснулся грудной клетки Лисс. Куратор не врала, боль была сумасшедшей. Она разом заполнила весь мир. В глазах потемнело, по телу прошёл жар. Этайн вскрикнула, сгибаясь, инстинктивно пытаясь прикрыть грудь. Но боль уже стихала. Отголоски её прокатывались по позвоночнику, сердце грозилось выскочить прочь.

Лисс выпрямилась, опустила голову, разглядывая кожу. Узкая золотая полоска от ключиц протянулась вниз. Этайн не видела, но по жару чувствовала, что заканчивалась печать где-то у солнечного сплетения. Дрожащими пальцами чародейка принялась завязывать рубашку.

– Это навсегда?

– До принятия вас на службу, мадонна Лисс. – Адель чуть прищурилась, внимательно наблюдая за реакцией Этайн. – Печать обновляется, когда вы вступаете в славные ряды карающей руки императоров. Поверьте, тайн, которые вам придётся хранить, у вас тоже изрядно прибавится.

Мыслей по поводу того, где у неё уже была вся Разведка с Кетцером во главе, у Этайн было множество. Начиная с их учёбы, которая вся была одной большой подготовкой к службе, заканчивая их экзаменом на болотах и этой идиотской практикой. Но Лисс проглотила своё возмущение.

– Когда надо приступать к работе?

– Завтра. Пока обживайтесь на новом месте.

– А… как же Дахут? – Этайн с тревогой взглянула на куратора. Но та неожиданно улыбнулась.

– Не переживайте, мадонна Лисс, мы найдём ей занятие по силам.

Занятием по силам оказалась помощь в крыле целителей. Дахут выдали серое платье, в которых ходили целительницы, и даже платок на голову. В этот вечер в казармах было шумно.

– Я боевой маг, – стенала эльфийка, расхаживая по комнате и размахивая платком, который на голову она повязывать категорически отказалась. – Должна заживлять ожоги и отращивать конечности!

Казарма была выделена одна на всех. Разведчики не сильно заботились разделением на женскую и мужскую половину своих практикантов. Но сейчас, глядя ну бушевавшую Дахут, притихли все. Ходили слухи, что с беременностью у эльфийки рука стала ещё тяжелее.