Академия Безумцев

Я заорала во всё горло. Мне казалось, что в мой мозг одновременно вонзили сотню ножей, непонятно как только места для них хватило. Ноги подкосились, эльф придержал меня, не дав упасть, взял на руки, а я забилась, пытаясь выскользнуть, и орала, орала, как будто с меня заживо кожу сдирали.

Мой лоб накрыли ладонью, боль смешалась с жаром, и меня обволокла спасительная темнота. Вернее, мне так только подумалось, потому что перестало казаться, что меня убивают. В беспамятстве меня застиг кошмар. Новый.

Я слышу шаги. Топ-топ-топ. Кто-то тяжело дышит. Я дрожу в своей чайной чашке, но она накреняется. Однако где падение во тьму, к которому я привыкла за девять лет?

Меня вздёргивает мужчина с чёрным пятном вместо лица. Он крепко держит запястье той руки, в которой я сжимаю нож для масла, – своё единственное оружие. Я не хочу никуда с ним идти. Нет, не хочу!

– Не надо! Пожалуйста, не надо! – моё лицо было мокрым. Старые подсохшие дорожки слёз противно стягивали кожу. Я не понимала, где нахожусь, ресницы как прилипли друг к другу, глаза не открывались.

«Просто скажите «сияние», Аня», – раздался приятный голос у меня голове. «Вспомните о свете и произнесите всего одно слово», – мягко попросил он.

– Сияние, – сказала я, если так было надо.

Пришло облегчение и приятное тепло. Моя правая рука будто стала в разы сильнее, но не тяжелее.

Мой лоб опять накрыли, и я… спокойно заснула.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ, В КОТОРОЙ Я УЗНАЮ О СВОЕЙ ВРОЖДЁННОЙ СПОСОБНОСТИ

Странно просыпаться без ощущения преследования, безысходности и ужаса. Лежать с закрытыми глазами, выброшенной из уютной бессознательной темноты в темноту сознательную, потому что пора вставать. Подушка под щекой, простынь, одеяло, меня накрывавшее – всё было согрето естественным жаром тела.

С опаской, но я приоткрыла глаза. Всё вокруг тонуло в полутьме, указывая на наступление вечера.

Я лежала на кровати, лицом к письменному столу, с которого спадала зелёная лоза. Протянув руку вперёд, я легко дотянулась до неё и покачнула. Приподнявшись на локте, оглядела комнату и поняла, что уснула в спальне эльфов, пустовавшей на момент моего пробуждения. Откинула одеяло – обувь на мне отсутствовала, но платье с чулками были на месте, хотя первое сильно помялось во сне.

Туфли нашлись на травяном ковре рядом с кроватью и, сев, я тут же вдела в них ноги. Ткань одежды липла к спине, я вспотела.

Находившаяся неподалёку от кровати дверь открылась, стукнув по стене и запустив прямоугольник света из коридора в помещение.

– Тише ты! Девочку разбудишь, – я узнала голос Флёраны, хоть и тихий.

– Так мы же и так собирались её будить? – а вопрос принадлежал Сэйнару.

– Есть разница между тем, чтобы нормально разбудить словами и запахом еды, и тем, чтобы оглушить спящего к чертям Матери Земли? – слова Флёраны сопроводил смешок.

– Аня, добрый вечер! – поприветствовал меня Риэр, вошедший в комнату. В руках у него был железный поднос с ароматными булочками и стеклянным стаканом с чаем. – Вы ведь голодны, верно?

В животе предательски заурчало.

Сэйнар и Флёрана ввалились в комнату, тут же прекратив свой разговор. Эльфийка приложила подушечку указательного пальца к подушечке большого правой руки и подула в образовавшееся яйцевидное отверстие, зажигая магический белёсый огонь под потолком.

– Вы очень любезны, – несколько запоздало отреагировала на реплику её близнеца я.

Риэр поставил поднос на ближайший ко мне стол с лозой и, сев на стул, поинтересовался:

– Как ваше самочувствие? Болит ли голова? Руки?

Я прислушалась к себе, но со мной всё было в порядке. Действительно в порядке. Я попыталась в подробностях вспомнить, как заснула, и…

– Вы отдали Алексии пыль? – из всех вопросов, вертевшихся на языке, первым почему-то слетел именно этот. Скорее всего, потому что я хотела, чтобы мои слёзы не были пролиты понапрасну.

– Да, и даже видел драконёнка, которого спасли с её помощью, в столовой, – мгновенно ответил Риэр, и скоростью своего ответа убедил меня в том, что говорит правду.

Подумать только, для кого-то сын поехавших чешуёй драконов был просто драконёнком…

– То, что тут произошло, – я глубоко вздохнула, – останется между нами?

Хотя тон мой слышался спокойным, внутри я была очень сильно напугана. Не такого я ожидала, когда соглашалась выполнить условие Риэра. Неприязни, страха – да, но не боли до потери сознания, не ужаса до потери себя, не продолжения мучившего меня годами кошмара…