Академия Блонвур

Джейлис слушала её признания и мольбы и всё думала: зачем Нинта просит о переэкзаменовке на осень для Гинты, если ясно как белый день, что магические способности не вернутся к ней уже никогда? Хочет для чего-то протянуть время или же вовсе ничего не знает?

Дальгондер не спешил начинать допрос, дожидаясь прихода Фортейл, и Нинта всё крутила и крутила шарманку своих прошений.

Наконец Фортейл и Верховер появились. Выслушав краткий доклад эльфа об услышанном, деканы вперили испытующие взгляды в провинившуюся студентку.

— С чего ты решила, что способности к Гинте вернутся? — жёстко спросила Фортейл.

— Ну, а как же иначе? — немного растерялась Нинта. — Не могут же они исчезнуть навсегда?!

— Вот именно, что они вообще не могут исчезнуть ни с того ни с сего. Что предшествовало потере твоей сестрой способностей? Где это она успела так сильно перезаниматься?!

Нинта потупила взор.

— Ну же, отвечай! — потребовала Верховер.

— Да по правде говоря, нигде. Думаю, проблема в другом. Гинта очень переживала из-за смерти Белана. Она была влюблена в него. Сильно влюблена.

— Они встречались?

— Вроде бы нет. Но Гинта любила его, безответно.

— И когда родилось это чувство?

— Не знаю, — пожала плечами Нинта.

— А когда о нём узнала ты?

— Уже после смерти Белана. Когда Гинта призналась мне, что у неё перестало получаться что-либо в магии, тогда же и поделилась своими переживаниями.

— Сама ты раньше не замечала её чувств к Белану?

— Честно говоря, нет. Наверное, была невнимательна.

— Или же этих чувств не было в помине, — с презрительной усмешкой заключил Рондвир.

— Кстати, эта пылко влюбленная весьма активно липла ко мне. И ты знаешь это не хуже меня. Правда, в обморок она всё-таки грохнулась, когда Белан повесился. Но, возможно, просто разыграла его, готовя обоснование для своей потери способности к магии.

— Да как ты можешь?! — со слезами в голосе возмутилась Нинта. — Твоему цинизму никогда не было предела, но сейчас ты превзошёл сам себя!

— Предела не было цинизму твоей сестры, когда она из кожи вон лезла, стараясь отбить меня у тебя, — парировал Рондвир.

— Так, — произнесла Фортейл, глядя на него. — А теперь можно поподробней о твоих отношениях с обеими? Как ты понимаешь, в данном случае важна каждая мелочь.

— Да я, собственно, уже почти всё рассказал. Как-то разговорился с ними в библиотеке, они пригласили меня на чай. Потом ещё пару раз заходил к ним в гости — в результате чего у меня завязались некоторые отношения с Нинтой. Гинта тоже стала откровенно проявлять интерес ко мне. И потеряла его, как только мы с Нинтой расстались. Произошло ли это потому, что я больше не встречался с её сестрой или же ввиду её намерения изображать скорбящую «вдову» — не могу сказать с уверенностью. Окончание наших встреч с Нинтой и самоубийство Белана практически совпали по времени.

— Какая же ты мразь, Валертаин! — с ненавистью прошипела Нинта.

— Верайза, изволь обходиться без оскорблений, — приструнила её Фортейл, обращаясь по фамилии, что никогда не предвещало студентам ничего хорошего. — И уж никак не в твоём положении язык-то распускать.

— А теперь рассказывай правду, почему Гинта лишилась магических способностей? — Верховер впилась в Нинту испытующим взглядом.

— Какую правду?! — взвыла та. — Я же всё рассказала! А то, что несёт здесь этот… этот… В общем, ложь это всё! Грязный поклёп!

— Да нет, милочка, никакого поклёпа, — холодно возразила Верховер. — Когда всерьёз влюблены в одного, не пытаются отбить у сестры другого. Так что это Гинта лгала про свои страдания по Белану. Или ты выдумала про них сейчас. Если я в течение минуты не услышу правду, ты очень горько пожалеешь.

— Да какую правду-то?! — Нинта вновь залилась слезами. — Откуда мне знать, любила она Белана или нет! Гинта говорила, что любила. Это всё, что я знаю.

— Плевать мне на её любовные перипетии. Я спрашиваю, почему твоя сестра лишилась магических способностей? — напирала Верховер.

— Не знаю я! Не знаю! Не знаю! — в истерике проорала Нинта. — Её спросите! А я ничего не знаю!

— Может быть, дело в том, что Г инта подверглась стороннему магическому контролю? — холодно вопросил Дальгондер.

Нинта даже перестала плакать и уставилась на него в полнейшем шоке:

— Какому ещё контролю?! Что за чушь?!

— Уверена, что чушь? Ты знаешь её двадцать с лишним лет. Не замечала за ней ничего необычного, странного в последнее время?

Нинта выглядела совершенно растерянной:

— Странное… Необычное… Ерунда какая-то. Ничего я не замечала! Разве что эти скачки…

— Что — скачки?

— Как и я, Гинта никогда не была хорошей наездницей и вдруг пришла к финишу шестой. Мне она сказала, что ей просто повезло.

— Ну, уж в заезде-то она никак не показала себя плохой наездницей, — усмехнулся Рондвир. — Даже подрезать меня не побоялась. Тот, кто неуверенно держится в седле, на такой финт никогда не решится.

— Гинта тебя подрезала? — удивилась Фортейл. — Где это было?

— Да, подрезала, буквально вплотную — когда я пошёл на ускорение на финишной прямой.

— А почему ты и об этом не рассказал? Её следовало дисквалифицировать.

— Ну вот ещё — стану я плакаться.