Академия боевых ткачей (СИ)

Мариэль Коё застыла. Лицо её в свете свечей показалось восковым. На неё застыли не самые приятные эмоции. Пренебрежение, презрение, брезгливость и, Таск видел это отчетливо, в глазах её на долю секунды мелькнул страх. Она смотрела на Рэйну с неподдельным ужасом, хотя и старалась это скрыть. Всего несколько секунд ей потребовалось, чтоб полностью совладать с собой.

— Алхимическая лаборатория Химлай была создана теми, кого волновало будущее наших государств, — хрипло начала Мариэль, — эксперименты и опыты что мы проводили там были, мягко говоря, не гуманными. Народ бы явно их не оценил, начались бы волнения, недовольства, это могло привести к мятежам. А в то время и так неспокойно был. В Шайлон был переворот за переворотом, посягательство Сеттен-Хейл на границы Фарлеза, Райкон воюющий со всеми сразу. В общем, эти эксперименты не могли придаваться огласке. Но если бы не эти опыты, мы бы не продвинулись так в исследовании пряжи. Ткачи все еще вызывали бы низкоуровневых фамильяров, не зная, как раскрыть разломы. Алхимия и целительство были бы на низшем уровне. Исследования, что проводили в Химлай дали старт новому поколению ткачей. Но, это было не все, чем мы там занимались.

— Учитывая то, что я прочитала в дневнике, вы проводили исследования над детьми, — тихо сказала Рэйна, — какова была цель таких исследований?

— О, это были не просто дети. Межрасовые браки никогда не приветствовались, знаешь ли, — усмехнулась Коё, — но никто не пытался разобраться, почему. А мы попытались. Цель у нас была простая. В эпоху Магических конфликтов все государства как одно преследовали одну цель — создание сильнейшего бойца. Кому-то вдруг пришла в голову идея, что полукровок могут проявиться способности обеих родителей. А может, они могут быть даже сильнее. Покровители лаборатории были достаточно могущественными, чтоб спонсировать и покрывать наши эксперименты, снабжать нас материалами и образцами. Так что, мы приступили к работе. Именно тогда в лабораторию прибыл Магнус Дарсис.

Коё сделала паузу, чтоб отпить еще вина. Теперь она старалась не пересекаться взглядом с Рэйной. Смотрела то в потолок, то в стену, то на Таска, видимо, воспринимая его как предмет интерьера.

— Магнус был выдающимся алхимиком. Невероятно талантливым, я не встречала таких как он ранее. Он все видел насквозь. Любую эссенцию, любой ингредиент, любое зелье. Он был способен улучшить формулу, повысить результативность. Гений, что тут сказать. И я пригласила его присоединится к западной лаборатории. Я была уверена, что с ним наша работа продвинется гораздо быстрее и в этом я не ошиблась. Результат первых исследований не просто подтвердил догадки о силе полукровок, но и ужаснул в то же время. Как оказалось, вместе с невероятным потенциалом, у этих детей кое-что отсутствовало. Союзы древних с кафо были абсолютно безобидными, в то время как из любого союза с ойо рождался истинный зверь, чудовище. О, не смотри на меня так, сприган. Думаешь, она впервые это слышит?

— Да как вы можете… — выдохнул Таск.

— Что? Я говорю, как есть, — отмахнулась Мариэль, — думаю, про «ядро зверя» ты слышал, мальчик. И вот у этих детей этого ядра не было. В порыве ярости, во время эмоциональных всплеском, напуганные, они вели себя как животные. Мы не могли их контролировать. Они сами себя контролировать не могли. Но от нас ждали, что мы преуспеем в создании хорошего бойца. К тому же полукровки-ойо обладали очень высоким боевым потенциалом. Непозволительно было прекратить попытки. И мы попытались воссоздать ядро сами. Мы рассчитывали на способности Магнуса. Очень рассчитывали. Но… он все ошибался и ошибался. Мы уже со счета сбились, сколько образцов разорвало на части, кто захлебнулся собственной кровью, кто бросался головой о стены, чтоб все прекратить. Никто не мог пережить приживление ядра. Но мы не планировали сдаваться. Ведь это было во благо. Создай мы это ядро и у таких детей был бы шанс на счастливую, спокойную жизнь. Благими намерениями, знаете ли…

Таск обратил внимание, как Рэйна сжала кулаки. Она сидела неподвижно, лицо её не выражало ровным счетом никаких эмоций. Но он видел, как побелели костяшки её пальцев.

— Мы продолжали эксперименты. Образцы погибали, мы проводили работу над ошибками, пробовали снова. Единственный, кого мы не трогали, был Ален. Самый ценный наш эксперимент. Сприган-ойо! Какой он был… не поддавался описанию. Он был не по возрасту умен. И он не боялся. Все дети плакали, кричали, пытались сбежать. Но не он. Все его наблюдатели… покончили с собой. Он словно околдовывал, заставлял их это делать, подчинял своей воле. Рядом с ним я чувствовала себя жертвой. Слабой, уязвимой. Словно это не мы его здесь заперли, а нас заперли с ним. Но он был очень ценен. Единственным, кто мог с ним общаться без страха вскрыть себе вены после разговора был Магнус, — Коё глубоко вздохнула, — а потом это случилось. У нас получилось приживить ядро образцу. А потом еще одному. И мы решили, что сможем приживить ядро и Алену. Мы были не осторожны.