Академия Буря

– Та ничего! Нам, преподавателям, иногда хочется прогуливать не меньше, чем вам, олухам. Тем более мы так далеко заб-прались! Я даже не помню, где находится эта роща!

Найт досадливо крякнула.

– Вас надо проводить обратно, да? – сказала она таким поникшим тоном, что у приличного человека шанса на согласие просто не оставалось.

Магистр Ранкинс был приличным человеком. Уже столетие. И гордился этим.

– Не надо провожать, – отмахнулся он. – Доведите меня до ближайшего пруда с ундинами, и хватит. Практикум все равно сорван. Только летунцов заберите, адептка, неохота мне их таскать.

Лади кивнула и вновь так споро подхватила его под локоток, утаскивая к водоему, что Ранкинс засомневался: не безопаснее ли было для его старых косточек остаться в роще?

Когда Найт вручила целителя рыбкам и наконец побежала к Буре (она почему-то была уверена – то ли сердцем, то ли печенкой, то ли задницей чуяла, – что сыщик пойдет разбираться с эльфийкой), времени было четыре часа пополудни.

Найт ошибалась, впрочем: Берти как раз отнюдь не жаждал общаться с Эл, вскрывая в это время сейф на пару с Хлестовски… Но Ладислава об этом не знала, а потому гнала в академию что есть силы, сжимая горшок с летунцами.

* * *

Четыре ноль-пять.

Звон башенных часов загнал адептов на новую пару, а леди-ректор по скрипучей лесенке поднялась в свой кабинет.

Ну и овца же эта Фрея Галли.

Требует впаять штраф госпоже Клыккер за то, что та лечит какую-то грязную птицу вместо того, чтобы подменить Фрею на контрольной у первого курса. Клык тоже хороша, конечно, но Фрее пора умерить градус эгоцентризма.

Элайяна прошла к рабочему столу, закопошилась в документах. Они легонько шевелились, как живые, перебираемые сквозняком. Эльфийка плеснула себе нектара в высокий бокал, придавила бумаги прессом в виде желудя и пошла закрывать окно. Отдернула штору, скучающим взглядом скользнула по улице.

Пресловутая Фрея Галли стояла посреди двора, кокетливо отставив ногу вбок и что-то щебетала в сторону замковой стены.

Пресвятой трилистник… Она что, с плющом разговаривает? С водосточной трубой? Идиотка.

Хотя нет, слишком кокетливо. Элайяна вытянула голову, чтобы разглядеть, что там, внизу, и сразу же поперхнулась.

От стены, невидимый прежде, отсоединился Берти Голден-Халла, верткий, как угорь, и, что-то бросив Фрее, вдоль живой изгороди побежал прочь. Если б не астрологиня, леди-ректор не заметила бы его: очень уж вписывался рыжий сыщик в багряный рисунок осенних кустов…

Он же должен спать. Какого д`гарра!

Эл, напряженно вцепившись пальцами в подоконник, проследила за тем, как Берти нырнул в ближайшую арку. Под мышкой у него мелькнул какой-то белый сверток, опасно знакомый.

Бокал выпал из рук Элайяны, когда она рванула к сейфу в стене. Дрожащими пальцами выставила код, открыла.

Пусто.

Леди-ректору на мгновение поплохело. Прижав руки ко рту, она опустилась на корточки – что же делать – и увидела прилипшее к ковру совиное перышко, не сразу видное на золотистом узоре.

Элайяна подняла его, тупо всмотрелась в зеленую грязь, покрывавшую перышко. Принюхалась. Yuvantli revenno. Зелье-антидот для омолаживающих эликсиров типа Effec Temporla. А значит…

Какого! Д’ГАРРА!!!

Элайяна вскочила, с яростным рыком смела со стола все вещи и быстро застучала каблуками к выходу. Неужели все вышло из-под контроля? Ведь все должно было получиться!.. А теперь!

Элайяна с ужасом представила, как все сложится, если правда о ее островных махинациях выйдет наружу. Фактически, она виновата в смерти двоих человек и в покушении на убийство одного древнего существа. И еще она играла здоровьем и психикой Винтервилля.

Д’гарр. Да ее повесят, четвертуют или упекут в подвалы инквизиции за это!.. Вместо Нинделовской премии – смерть!

Нет, надо идти до конца. Пути назад просто нет.

Страх придает сил. И гнева. Да, с этими двумя червяками она справится. Хлестовски – глупец. Берти – предатель. Игры кончились. Черта пройдена.

Только как ей найти Корпус загадок? Она не умеет летать.

* * *

Через некоторое время после ухода Хлестовски Тисса сообразила: а почему она, собственно, все еще у него дома?

Ее дела здесь закончены, во всяком случае пока…

Винтервилль оглядела хижину на дереве, которая так быстро стала ее новым местом. Точнее, так: вообще по жизни у Тиссы никогда не было своего места. Разве что в детстве, но этого она не помнила. В Минакоре они с Фрэнсисом жили в Гобеленовом крыле дворца как бедные родственники, или заложники, или гарант верности архиепископа, или толкуй как хочешь… Мебель была чужая. Служанки были чужие.

Апартаменты в Хромой башне Бури были Тиссиными всего несколько дней: до приезда Ладиславы. А хижина Стэна… Хижина ей понравилась.

Тисса собрала вещи.

– Я еще вернусь! – с обнадеживающей угрозой сказала она от порога.