Академия Буря

Будто сама вселенная его поддержала: ты молодец. Мы все молодцы. Мир вообще добр. Все будет.

Приятно, что ни говори!

* * *

Когда Ладислава зашла в комнату Фрэнсиса, близнец поднялся ей навстречу:

– Судя по твоему лицу, ловкокрабсы не сдались живыми.

Лади только развела руками.

– Я хочу проводить завтра мастера Берти и доктора Моргана на корабль. Ты не против?

– Правильно, надо убедиться, что они точно уплыли, – фыркнул близнец.

Найт закатила глаза.

– Давай убедимся в полете? Хотя бы до Невервайла сопроводим… – невинно предложила она, косясь в зеркало.

– Утром? Все увидят.

– На рассвете обещают жуткий туман. И я могу побрызгать тебя какой-нибудь штукой, чтоб не отблескивал.

Фрэнсис возмущенно отказался от последней идеи. Потом покачал головой:

– А знаешь, я все-таки рад, что теперь демон – это не отдельное существо, а часть меня. Иначе я бы точно ревновал.

– Учитывая, какие вещи он иногда пишет мне на песке, он все еще отдельный. Ты таких стихов не сочиняешь.

– Может, это мое подсознание?

– Демон, слышишь? – Найт шутливо постучала Фрэнсиса по груди. – Тут твое очевидное существование отрицают. Опять! Фрэнс, ты точно острову сердце отдал, а не мозг?

– Мозг? Какой мозг? – намеренно удивленно заморгал близнец.

Найт поцеловала его в макушку, чтобы показать, где у людей обычно находится этот полезный объект.

Демон в зеркале сокрушенно покачал головой. Дорогие дураки. А потом вздохнул и поуютнее свернулся в своем золотом сердце, ровно бьющемся в груди близнеца. Это хорошее сердце. Хор-р-р-рошее. Точно не хуже прежнего. И как здорово, что хозяин никому, кроме Лади, не рассказал, что они с демоном все еще вместе.

Зачем беспокоить Тиссу, господина Ноа и других?

Для них нет демона – нет проблемы.

* * *

…Берти Голден-Халла облокотился о шершавый борт корабля и помахал рукой в сторону земли, давно растаявшей не то чтобы на горизонте, но в белом тумане, заволокшем рассветное море.

Остров Этерны. Настоящий край света.

Прощай.

Золотистый пес Арчи, сидевший у сыщика на руках, подставил мокрый нос ветру и весело трепыхал ушами. Рядом по бортику важно вышагивал ворон. Морган Гарвус спал на деревянном шезлонге, укутанный теплым одеялом до самого носа.

– Гав! – вдруг звонко сказал Арчи. – Гав-гав-гав!

– Пес! Ты меня оглушаешь! – Берти, повинуясь собачьему энтузиазму вкупе с неожиданным карканьем Кори, задрал голову.

На мгновение ему послышался девичий вскрик: «Ой! Набирай высоту, живо!» Сыщик пристально сощурился, но не смог ничего разглядеть в молочной белизне тумана. Зато потом увидел нечто, блеснувшее на палубе. Молча поднял и, покатав острое золотое перо на ладони, подмигнул все светлеющим небесам.

– А я знал, Арчи! – улыбнулся Голден-Халла. – «У кого-то теперь золотое сердце, ишь!» – как сказал бы Хлестовски. Потому что сердце демона туда бы не встало. Нам же объяснили: запчасть должна быть из рода людей.

– Гав? – пес в волнении поднял уши.

– Да нет, он точно ее не съест. Два месяца ведь продержался, – успокоил Берти. – Да и вообще, это всего лишь мышца. В остальном парень все еще человек… Я надеюсь.

– Гав! – понадеялся также пес.

Они еще немного постояли на палубе, а потом пошли в каюту. Вскоре над морем разнеслась изумительная музыка – играли на виолончели.

День обещал быть чудесным.

Жизнь – тем более.

Энциклопедия «Доронах»

Некоторые черновые заметки Дахху из Дома Смеющихся

Жадность настоящих ученых – донельзя страшная штука, опасный преступник, нападающий на ученого исподтишка и обязательно ночью, пока за окном улыбчиво светит луна.

Недавно такому безжалостному нападению подвергся некто Дахху из Дома Смеющихся – шолоховец, лекарь, энциклопедист.

В ходе одной из уютных домашних вечеринок, проводимых некой Тинави, вышеозначенный господин вдруг почувствовал прилив вдохновения.

«А почему, собственно, я пишу только о Шолохе в своем «Доронахе»? – подумал он, не донеся до рта чашку с благоухающим облепиховым чаем. – В смысле да, конечно, я лучше сделаю одну глубокую энциклопедию, чем сто поверхностных, но… Я же могу немного – для удовольствия, несерьезно – писать и о других государствах? Я буду постепенно копить эти заметки, и однажды, когда мой «Доронах» станет энциклопедией, чья обязательная программа подразумевает беспощадное запыление на самых высоких полках в каждом лесном доме, я приступлю к другим книгам… И буду до праха рад увидеть, что накопил уже немало материалов».

– М-м-м, Дахху, с тобой все в порядке? – с сомнением протянула Тинави, глядя на то, как друг сидит, не шевелясь, и страстно смотрит в стену.

– С ним хоть когда-нибудь что-нибудь было в порядке? – проворчала Кад, азартно отковыривающая пломбу с глиняной бутылки вина.

– Да, – встряхнулся Смеющийся. – Да, все отлично. Но вы не против, если я ненадолго уйду в библиотеку? Хочу кое-что написать…

И он сомнамбулически потопал в коридор, а потом – по винтовой леснице на второй этаж коттеджа, мучительно размышляя, с какой страны начать свой расширенный «Доронах».