Академия Буря

– Насколько я помню – нигде из таких прискорбно обыкновенных мест. Иначе б потребности в корпусе как дороге внутрь и вовсе не было. Нижняя Этерна очень глубоко. Если и есть какой другой вход, то такой же непростой, некаждодневный! – ректор развел руками, а потом, прижав их к груди, от души посоветовал: – Вы все-таки попросите в музее мои записки: скажите, что я разрешил. Я никогда не был в Нижней Этерне – это царство чудовищ и чудес, негоже туда ходить простым смертным, нужно быть слишком гордым для такой дерзости. Но заочно я долго и трепетно изучал этот дивный подземный мир. И в моих записках было все о нем… все-е-е… – старик неопределенно покрутил рукой. – А то я б и рад вам помочь, но память-то!.. Да и спать хочу.

– Последний вопрос! – взмолился сыщик. – Как думаете, зачем пепловым элементалям кого-то убивать?

– Как и любое существо с протосознанием, не вышедшим на социальный и рефлексивный уровень разумных рас… – проворчал Фоскаш, уже сворачиваясь в кресле в эдакий крендель, накрываясь пледом. – Элементаль либо голоден, либо защищает хозяина, либо мстит. Это три базовые потребности чудовищ, – сладко зевнул ректор и щелкнул пальцами. Хижина погрузилась во тьму. – Все, у меня вечерний сон. Удачи, мелочь! – пожелал старик и тотчас захрапел.

На цыпочках Найт и Берти вышли из дома магистра.

28. Подлючий, несанкционированный

Что бы ни говорили сказки, я считаю, что так называемые медальонные монстры – это имманентная часть островного организма, а вовсе не самостоятельные древние существа. Я не берусь сказать, чем они являются: неким болезненным наростом или же аналогом иммунной системы? Так или иначе, людям они не друзья.

Из дневников старого ректора

Сыщик был так погружен в свои мысли, что не разговаривал с помощницей до самого возвращения в Донную Синеву. Пару раз Найт подступалась к нему с вопросами, но, кажется, Берти умел запираться не хуже моллюска: закрылся в раковине размышлений и, сколько ни ковыряй, лишь ногти обломаешь.

Ладислава тоже оценила все то пестрое сборище фактов и догадок, составлявших дурдом их следствия. М-да. Путано как-то.

– Наверное, щит над корпусом сделал Морган Гарвус? – вывела Ладислава. – Он сильный маг, у него есть ворон (чтобы найти корпус с неба), он работает с тайнами, он был в лесу и хотел поговорить со Стэном…

– Можешь не продолжать, – цокнул языком Берти. – Не наверное, а наверняка.

И, хотя Ладислава приготовилась слушать гипотезу, рыжий снова умолк.

В Донной Синеве, уже на пристани, он встрепенулся:

– Лади, подожди здесь, пожалуйста! Мне надо сбегать на голубятню.

– Мне сбегать с вами? – спросила Найт.

– Не. Лучше купи пару пирожных в дорогу, – сыщик указал на вывеску булочной. – Если успеешь.

Было поздно, закат уже потух. Все в деревне постепенно закрывалось, и Найт, кивнув, двинула к бакалее.

А Берти направился к голубям: он не взял девушку с собой, потому что рассчитывал получить там ответы на свои письма касательно ее вопроса. Голден-Халла хотел для начала просмотреть их в одиночку, а потом уже, выбрав соответствующее выражение лица, вернуться к адептке.

* * *

Ладислава вышла из лавки с приятно хрустящим пакетом пирожных и с двумя берестяными стаканчиками русалочьего кофе. Девушка устроилась под маг-фонарем в условленном месте и стала ждать.

Буквально за пять минут пристань опустела. Торговцы закрыли лавки и разошлись по домам, расположенным в другом конце Синевы. Рыбаки накрыли лодки брезентом и тоже ушли. Даже скромные деревенские парочки – те, у которых свидания, – куда-то исчезли. На сеновал?

Лади прихлебывала кофе и взглядом обшаривала нарастающую темноту. Вода тихо плескалась. Скрипела верфь. Холодало еще сильнее. После двух подряд купаний в морской воде накидка шэппар встала колом, и Найт почему-то чувствовала себя манекеном, куклой на витрине мирозданий, марионеткой в руках… Чьих?

– Ты че, ключи забыл? Совсем жвыдень, шо ли?! – вдруг раздался грубый и яростный оклик.

Найт мгновенно повернулась в ту сторону. На пирсе перед черным пиратским судном – она и не увидела его сначала на фоне темного неба, прах бы его побрал! – стояли и ругались два пирата.

Но Ладиславу волновали не разборки этих недоношенных.

О нет. Между пиратами она увидела сундук.

В груди аж заболело.

Это был точно такой же сундук, как тот, ее. Та же партия. Стопроцентно. Два замка, непонятные руны на крышке – издалека плохо видно, конечно, но Ладиславе они так часто снились…

Девушка спешно отошла от фонаря, погрязнув в сумраке возле амбаров. Пираты поорали, потолкались, а потом пришли к какой-то договоренности.