Академия Чародеев. Сердце правящего дракона

Или у местного населения попросту атрофировано любопытство.

* * *

Гинерва привела нас в детский приют.

Чтобы добраться до него, пришлось взять экипаж, запряжённый традиционно ящерами, которых, как оказалось, называли эмешами, выбраться за пределы Эгары, столицы Хайрассы, и трястись, соскальзывая в песок, добрые полчаса.

Дорог между городами в пустыне не было. Большую часть её населения составляли драконы, способные в любой момент перекинуться и попросту улететь, куда им надо. Остальные, не имеющие собственных крыльев, путешествовали на дирижаблях – больших летающих кораблях. К слову, Хайрасса была единственной страной, в которой данный вид транспорта использовался в военных целях.

До пяти лет я жила в приюте и, несмотря на юный возраст, прекрасно помнила то место. Заросшие травой и непроходимыми кустами окрестности, холодный недружелюбный каменный сарайчик, большая продуваемая комната, в которой жили мальчики и девочки от трёх до двенадцати лет, очерствевшие ко всему миру воспитательницы.

Честно говоря, от приюта Хайрассы я не ждала ничего иного, заведомо ненавидя и даже опасаясь подобных мест, но то, что предстало взору, едва экипаж затормозил и распахнулась дверца…

Большая, богатая зеленью площадка, так ощутимо выделяющаяся на фоне рыжей песчаной пустыни, ровный светло-серый каменный забор, большое четырёхэтажное здание с квадратными окнами и подоконниками, заставленными цветущими цветами, и множество иных построек поменьше тут и там.

Но самое главное – смех.

Искренне радостный детский смех со всех сторон, крики и визги резвящейся ребятни, оживлённые голоса и даже радостное рычание какого-то животного.

Нам запрещалось подбирать бездомных зверей. Нам запрещалось громко разговаривать и кричать. Наш смех вызывал неудовольствие воспитателей, за которым неизменно следовало наказание.

– Чего застыла? – Гинерва выбралась на улицу вслед за мной, тоже утонула в песке по щиколотку и направилась к каменным воротам, бросив поверх плеча: – Не отставай.

Потрясённая до глубины души, я побрела за ней, предчувствуя дальнейшие потрясения.

Изумрудная драконица подошла к воротам впритык, удлинила ноготь на указательном пальце, отыскала незаметное глазу углубление и медленно провела внутри, повторяя какой-то символ.

Закончив, Гинерва вернула руке нормальный вид и сделала шаг назад, а только что нарисованный ею знак принялся мягко светиться, наращивая интенсивность пульсацией.

Пара секунд, и призрачное золотистое свечение окутало все ворота.

Короткая вспышка, и на краткое мгновение стал отчётливо виден защитный купол, который, как оказалось, имелся у приюта, поднимаясь вверх полусферой. Одного взгляда на интенсивное тёмно-золотое свечение хватило, чтобы осознать: кто-то хорошо постарался, чтобы обезопасить это место. Энергии в купол было влито много.

– Идём, – просто позвала за собой драконица и первой скользнула в медленно и совершенно беззвучно открывающиеся ворота.

Мы шагнули на широкую светлую каменную плиту дорожки – песок остался за пределами барьера, наталкивая на мысли о том, что эта защита уберегала ещё и от песчаных бурь.

Но дальше было ещё неожиданнее.

– Тётя Нерва! – раздался слаженный многоголосый визг.

И со всех сторон к засмеявшейся Гинерве рванули драконята! Десятки детей разных возрастов, поднимая топот и счастливый визг, налетели на хрупкую на вид, но даже не пошатнувшуюся женщину, вскарабкались по её платью, повисли на руках, ногах, шее!

– Вечного полёта, шалуны! – она была рада каждому из них.

Всех обнимала, тискала, трепала по лохматым головам и тягала за пухлые щёчки, не обделив вниманием никого и умудрившись первой заметить шествующих к нам дракониц.

Их было трое.

Высокие, стройные, как и все представительницы их вида, попросту не способные иметь лишний вес. Те, которые шли по сторонам, излучали тяжёлую ауру властности. Прямые, с высоко поднятыми головами, почти одинаковыми летящими тёмно-красными накидками, скрывающими головы с туго заплетёнными тёмными волосами и всё тело до земли.

Но девушка по центру разительно отличалась. Её походка была лёгкой и непринуждённой, лицо приветливым и открытым, на пухлых розовых губах цвела улыбка. Не девчушка – уже взрослая, потрясающе красивая женщина с чуть смягчёнными контурами лица и плавными движениями. Внешние уголки её кошачьих глаз были приподняты вверх, в центре, в окружении густых чёрных ресниц, горели огнём два сапфира. Волосы красивого тёмно-шоколадного оттенка плавными волнами падали на плечи и грудь, платье было лёгким, как и у всех в Хайрассе, и летящим, насыщенно синим, под цвет глаз.

Красивая. Просто невероятно красивая женщина.

И вот она, приблизившись, взглянула на облепленную детьми Гинерву, улыбнулась и нежно проворковала что-то абсолютно мне непонятное:

– Рташ ахано эгхт эре.