Академия Даниэля Сакса

Проверила раны — улучшений мало. Края по-прежнему красные, мясо по-прежнему приветливо выглядывало из рассечин, разве что кровь запеклась и больше не сочилась. Я поменяла компрессы и тяжело вздохнула — у магистра начался жар. По его сильному телу стекали крупные капли пота, а простынь под мужчиной стремительно намокала. Я раздела его полностью и обтирала ледяной водой. Фаргус, скотина мохнатая, на выручку не приходил, так что действовала наобум.

Обтирая живот магистра, я заметила отметины, испещренные сетью черных витиеватых паутинок. То ли рисунок, то ли заговор какой, то ли вязь охранная. Красиво, но жутковато. Я плохо помню свою маму, но почему-то показалось, что у нее было нечто похожее, только алого цвета. Говорят, она умерла от редкой формы не заразной чумы, но никто из нас в это не поверил. Ее смерть до сих пор окутана тайнами и загадками.

Наконец, на тумбочке послышалось шевеление. Заколка увеличилась в размерах и превратилась в наглую полосатую морду, если можно так сказать, то в хранителя древних знаний или гугл на ножках.

— Слава богу! — выдохнула с облегчением. Уж Фаргус наверняка знает, что делать в такой нештатной ситуации.

— Это какому? — изумился хорек.

— Не до шуток! У нас тут конец света! Даниэль умирает!

— От любви? — лениво поинтересовался хранитель, почесывая задней лапкой за ухом.

— Вот ты прямо прирожденный юморист! — я схватила животинку за шкирку и переместила на кровать. — Полюбуйся!

Встряхнувшись, как собака после воды, Фаргус с важными видом обошел магистра с одной стороны, обошел с другой стороны, нагло заперся к нему на торс и поглядел на меня:

— Ты вот за это беспокоишься? — цепкие пальчики приподняли мой самодельный компресс, а тонкая бровка взмыла вверх.

— И жар! У него температура под сорок!

— Пф, — отмахнулся хорек и спрыгнул с Даниэля, чтобы указать лапкой на рисунок внизу живота. — Ты бы лучше за вот это дело переживала.

Черные круглые отметины где-то пять на пять сантиметров покрывали живот и грудь магистра. Одна — почти в паху, вторая — справа внизу, третья чуть выше пупка, четвертая, едва различимая, в области сердца. Эти отметины соединялись едва заметными черными ниточками плетения, явно магического происхождения.

— И что они означают? Эти рисунки. Почему они должны меня беспокоить?

— Рисунки? — изумился хорек. — Хе-хе. Это не рисунки, дорогуша. Это черное тление!

— Что за напасть?

— Болезнь, от которой твой Сакс скончается через…

Фаргус пробежал по груди магистра, покопошился в волосах на его затылке и авторитетно заявил:

— Недели через две. Максимум, — припечатал он и впился в меня безразличным взглядом.

Не поверила. Магистр? Вот этот вот сильный мужчина, скандинав, гора мускул, кровь с молоком, темный рыцарь, всем мужикам мужик скончается от рисунков на животе уже через четырнадцать дней?

— Брешешь! — фыркнула в ответ, а у самой внутри все сжалось от тревоги. Фаргус шутник, но даже он не станет врать на счет таких вещей.

— Хочешь ты верить в нее или нет, но правду не изменить, дорогуша. Прежде черное тление съедало богов и их отпрысков за один-два дня. Теперь болезнь ослабла, да и божественных сил в потомках уже не так много, но они так и тлеют.

— Сакс потомок богов? — глянула на магистра с куда большим уважением. Хотя что греха таить, и без того были подозрения, что мужик не так прост, как кажется.

— Как же ты так догадалась? — съязвил хорек. Хоть он весь из себя такой важный и остроумный, но видно, что тоже переживает. Или просто сволочь от природы. Я пока не определилась с точной характеристикой Фаргуса.

— Как помочь магистру? Как остановить болезнь?

Хранитель рассмеялся и тряхнул головкой:

— Каком?

Я со злости замахнулась, но конечно не ударила. Так, чтобы припугнуть чей-то длинный язык. Хорек выводы сделал, показал мне язык, но продолжил уже без острых шуточек.

— Бежать из этого мира поджав хвост, сложив крылья, взяв руки в ноги — у кого что. Именно так в свое время и поступили наши боги.

— И это остановит болезнь?

Хранитель пожал плечами и задумчиво протянул:

— А кто ж знает? Может и остановит.

— Неужели иного способа нет?

— Ну, раз боги ничего умнее побега не придумали, видно нет.

Мы замолчали. Казалось, самое страшное — это раны на груди Даниэля, а на деле вон оно все как. И тут меня осенило!

— А волшебная палка с камнями? Та, которой боги кудесничали?

— Могла бы помочь, наверное, — задумался хорек. — К тому времени, как о жезле всевластия вспомнили, несколько богов уже бежали. Артефакт не имел полной силы. Попробовать было некому.

— Откуда только взялась эта напасть? И на кой ей сдался именно Даниэль? Закон подлости, не иначе! Тот, кто мог мне помочь, сам нуждается в помощи…

Магистр застонал, выгнулся дугой и протянул что-то невнятное.

— А ты бы вообще молчал! — ткнула в умирающего пальцем и поджала губы. — Несчастный обманщик! Родишь, говорит, ребенка, я тебе помогу. Как же ты мне поможешь с того света? И на кой ему ребенок мертвому-то?

Хранитель пожал плечиками и указал на паутину черных линий, которая бежит по телу Даниэля.