Академия Даниэля Сакса

Почему в голову ничего не лезет? Мир во всем мире? Каждому по потребностям, от каждого по способностям? Нет, коммунизм тут явно не подходит…

— Фаргус, срочно, подкинь мыслишки о великом и светлом!

— Солнце! — широко улыбнулся мохнатик, возникнув перед моим лицом. Зрелище то еще, поэтому от греха подальше закрыла глаза.

— Солнце? Ты бредишь что ли?

— Думай, говорю! Солнце! Великое, самое светлое. К тому же, позитивный образ, рождающий теплые и благоприятные ассоциации.

Смешно, но помогло. Начала думать о солнце и на душе потеплело. Мысли потекли ручьем. Белые голуби, игривые ласточки, шум прибоя, пальмы, благополучие. Тут и мир во всем мире, и детский смех, и ангелы даже где-то пролетели, мягко шелестя крыльями. Когда настроилась, Фаргус скомандовал:

— Читай!

— Апчхи щи арахис-с вахтерша шумахер!

— Это сейчас вообще что было?!

Открыла глаза и поморщилась:

— Да, как-то не очень вышло. Напомни-ка еще раз…

Согласна, второй раз я что-то опять насловоблудила, но третий и четвертый-то все чисто произнесла, однако никаких вспышек.

— Мохнатый, ты уверен, что ничего не напутал? Ну не вспыхивает! Не выходит!

— А ты лицо свое видела? С таким выражением только сортиры драить, а не божественные камни призывать!

— У меня сейчас инсульт случится, а ты к выражению лица придираешься?

— Не я, вселенная! Давай, поднатужься!

Что-то подсказывало, что поднатуживаться в вышеупомянутых местах следует, но я постаралась. Правда постаралась! И улыбнулась, и светлое с добрым себе представила, и говорила с выражением, с каким даже стихи в седьмом классе не читала, но вспышки все не было.

— Сдается мне, ты о чем-то не том думаешь, — предположил хранитель.

Это точно. Сейчас я думала о том, что неплохо бы четвертовать того, кто придумал этот дебильный ритуал. Все. Пробую последний раз. Если не получится, то хорьку под хвост это все, попробую с другим камнем! Настроилась, но мысли почему-то куда-то налево утекли. Я вспомнила, как испугалась вчера за Даниэля. Как он лежал у меня на руках, истекал кровью. Как я переживала за него. Искренне, так, что душа болела. И что-то изменилось. Вспышки не было, но я видела закрытыми глазами свет, который лился отовсюду.

— Давай, сейчас получится! — радостно воскликнул Фаргус.

И я дала. От всей души дала. Так дала, что сама чуть от радости не расплакалась, ведь и сверкнуло, и вспыхнуло, и шандарахнуло, и даже салют небольшой был. Правда половина эффектов, скорей всего, от долгого стояния на голове, а наглая животинка все никак не командовала сменить позу на нормальную.

— Однако, я в смятении, — раздался сбоку знакомый голос. Я распахнула глаза и уставилась на ботинки, торчащие из-под подозрительно знакомой хламиды. Скользнула взглядом выше и убедилась, что перевернутое тело определенно принадлежит Винсенту.

— Здрасьте…

Ничего умнее в голову не пришло.

— Еще чуток, уже почти все! — пропищал Фаргус, забираясь мне в волосы и оборачиваясь заколкой где-то в области затылка.

Хранитель замер, и я медленно приняла нормальную позу, смущенно прикрыв ладошками все, что в них с трудом помещалось.

— А ты здесь чего делаешь?

— Признаться, у меня тот же вопрос, — озадаченно протянул Винсент, нехотя отворачиваясь. Впрочем, сначала он тщательно прошелся сальным взглядом по моему телу сверху-вниз и обратно, только потом отвернулся.

— Это специальная техника медитации. Для самоуспокоения, — добавила многозначительно, спешно натягивая белье и платье. — Сакса нет, если ты к нему.

— Я не к нему. Я от него, — ответил мужчина после паузы.

Оу… Значит, в курсе произошедшего? Или у мужиков местного мира трепаться не принято? Вот в нашем, к примеру, мире, распространено заблуждение, что мужчины не сплетники. Пф! Еще какие! Потрепаться — это у них за милую душу. Надеюсь, в Разолии с этим получше.

— И… Что ему надо? — спросила осторожно, рассыпая по плечам волосы и поправляя платье.

— Я проведу тебе небольшую экскурсию по академии. Покажу дом, провожу на занятия. Немного расскажу о Шелли.

— Ты хорошо ее знал?

— Только историю болезни, — Винсент пожал плечами и снова сменил тему. — По работе. Чем ты все же занималась?

Как-то неожиданно Винсент повернулся.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — ляпнула первое, что пришло в голову. А потом и вовсе вспомнила, что лучшая защита — нападение. — Это ты заразил богов болезнью, из-за которой они сбежали из Разолии?

Винсент даже в лице не изменился. Похвально. Мужчина так и стоял, пряча ладони в длинных рукавах своей хламиды и молчал. То ли думал, как отбрехаться, прекрасно играя в безмятежность, то ли мое предположение — ошибка. Ну, а что я должна думать? В этом мире мало кого знаю, но он — лекарь. Мое появление в Разолии — его рук дело. Он хочет вернуть богов, но зачем? Чтобы те вымерли? Сомневаюсь, что главный лекарь академии не знает о существовании этой болезни! Он же пытался мне что-то об этом рассказать, когда я только появилась в Разолии, но я же была такая важная и сердитая, что слушать не стала!

— Ты этот бред сама придумала или кто-то надоумил?

— Да я просто спросила.