Академия демиургов

Митяя куда больше удивляло другое. Все те старики, с которыми он когда-то встретился, мало того, что больше не старели, так с появлением во всех без исключения, даже самых северных, городах золотых и красных гигантопитеков ещё и стали пусть и не быстро, но молодеть, а сил у них и без того хватало. Практически все болезни разом отступили от людей и ведлы-целители остались почти без работы. Максимум, что им приходилось делать, так это залечивать царапины, порезы и ссадины. Когда их главный богатырь Илюха умудрился сломать себе ногу, то у его постели собралась вся команда и всех интересовало только одно, как он сумел сломать себе конечность. Ну, а тот только смущённо улыбался и разводил руками, поскольку сам этого никак не мог взять в толк, ведь всего-то и дел, что парень сорвался с тридцатиметрового обрыва и кубарем полетел по нему вниз. Все сошлись на таком мнении, по всей видимости Илья инстинктивно сосредоточился в момент падении на том, как не расколотить свои говорящие камни и потому так сильно брякнулся. Митяя это падение друга, конечно же, не порадовало, но он прекрасно понимал, что любой другой человек, не ведл, точно свернул бы себе в такой ситуации шею. Да, ведлы умудрялись выбираться из самых немыслимых передряг целыми и невредимыми. Хорошо, что среди них не было любителей экстрима. Зато на планете уже проводились чемпионаты мира по главным спортивным играм — футболу, баскетболу, хоккею и волейболу, за которыми он очень внимательно следил и был искренне рад, что бразильцы и в каменном веке сразу же стали самыми лучшими футболистами.

В Западной Европе, как и думал об этом Митяй, жило очень много неандертальцев, причём отличавшихся друг от друга порой довольно сильно. Однако, генетический анализ вскоре выявил, кому и с кем можно любиться, а для кого это совершенно бесперспективное занятие и тут выяснилась одна интересная деталь, ведды считали самыми завидными женихами и невестами, так как их браки были продуктивными с кем угодно. Поэтому уже спустя каких-то десять лет на Цейлоне из почти девяноста тысяч веддов осталось жить не более четырёх тысяч, а все остальные откочевали в Европу. Ну, на смену им пришли другие народы и их города не опустели. Ведлам не нужно объяснять, как это важно, чтобы чья-то кровь не исчезла и какая-то генетическая линия не пресеклась и потому даже неандертальцы альпийских предгорий, наверное самые древние, и те радостно заулыбались, увидев, что у них рождаются совершенно здоровые, хотя и очень смуглые, детишки. Ну, а Митяй был только рад, что вопрос решился без его участия. Ему было только немного жалко, что те горные тайлады, которых доставили в Дмитроград, давным-давно переехали в Ребалан. В нём Бастан собрал всех аннов и там теперь радовались появлению на свет каждого нового телепата.

Уже довольно многие ведлы научились телепатии и, похоже, что такая форма сверхчувственного восприятия будет развиваться и дальше. Во всяком случае Митяй на это надеялся. Он не видел в телепатии ничего страшного. Впрочем вместе с тем не считал её каким-то очень уж нужным даром. Лично его вполне устраивали вербальные формы общения, включая эпистолярную форму. Правда, со Стасом и с Таней он всё же куда чаще общался мысленно. Зато он научился полностью закрывать свои мысли, память и сознание от несанкционированного вторжения. Не фиг лезть в мою голову! Сам он никогда не читал чужих мыслей и считал, что это можно делать только в самой крайней ситуации, когда ничего иного применить уже нельзя, а таких как раз и не случалось. Митяй только о том и мечтал, чтобы так оно и оставалось всегда. Пока что всё именно к тому и шло. У народа Говорящих Камней вполне хватало забот, чтобы не думать о таких вещах, как вражды, зависть, ненависть, стяжательство, алчность, ксенофобия и поскольку народ Говорящих Камней был невелик числом, но при этом имел самые совершенные средства коммуникации и открытый доступ к любой информации, то при наличии даже избыточного скоростных транспортных средств, люди очень много путешествовали. В основном, правда, из сугубо профессионального интереса, чтобы поработать в других научных центрах, а потому чуть ли не одна седьмая часть народа всегда находилась в движении, куда-то летела.