Академия Дивинат, или Принцесса для Темного (СИ)

— Ты ведь знаешь, что эльфы более чувствительны к Хаосу? — Дождавшись ее неуверенного кивка, продолжил: — Есть легенда, что первых Высших эльфов породил сам Хаос, оттого они чувствуют его пламя всю свою долгую жизнь. Огонь внутри каждого эльфа — это огонь Хаоса. Самая ценная вещь во всем мире. Несколько веков назад на эльфов была открыта охота: люди отбирали их огонь, усиливая собственные способности. Поэтому эльфы и воздвигли неприступную стену и прокляли лес, отделившись от остального Эрисфейла. Сейчас на такое варварство отважится не каждый. Мы живем в мире — брат делает все, чтобы так было как можно дольше, а эльфы Сандарино поддерживают его стремление. Без защиты остаются только полукровки. В королевстве эльфов таких детей не принимают, а не на родной земле они более уязвимы. Хоть и вычислить их не так просто, охотники за полукровками и чистокровными эльфами продолжают свое существование.

— Получается, твои родители скрыли правду, чтобы защитить тебя? — спросила тихим голосом, хмурясь так сильно, что мне нестерпимо захотелось ткнуть ей между бровями и разгладить эту задумчивую, мрачную складочку. — Ты чувствуешь пламя Хаоса?

— Сильнее, чем любой чистокровный эльф, — признался шепотом.

После этого словно валун со спины снесли — дышать стало гораздо легче.

И как же важно сейчас было узреть ее понимающий, а не испуганный взгляд… Она усладила меня этим: вздохнула, как будто принимая мою правду, мою истинную природу. Не испугалась, никоим образом не показала, что ей тяжело от этих слов. Посмотрела мягко, погладила по щеке, вынуждая облегченно выдохнуть.

— Кто бы сомневался, что ты особенный, — произнесла с улыбкой и запечатлела на лбу поцелуй. — Правда, ты ничуть не походишь на эльфа. Не такой утонченный…

Ее игривый смех разрядил обстановку, и я не удержался — прижал ее еще ближе, касаясь носом волос над ухом. Вдохнул запах ее тела, уже такой родной и полюбившийся, отчего она вздрогнула, но незамедлительно обвила руками шею.

Близко, но недостаточно.

37. Откровенность рушит стены. Деймон

— Ты нашел ее? — Диана первая осторожно разорвала недолгое молчание.

— Да, — произнес на ушко, вынуждая ее мелко задрожать. Поцеловал мочку в попытке сгладить это колкое ощущение и замер, прижавшись виском к ее голове. — Она была осуждена за убийство двух чернокнижников и все это время, со дня моего рождения мучилась в тюрьме. Ею двигало желание выкрасть меня, когда я был еще младенцем, и скрыться как можно дальше от королевства. Но отец не позволил ей даже попрощаться. Он хотел отправить ее в ссылку без возможности видеть меня, но мама решила бороться до последнего. Ничего хорошего из этого не вышло…

Ладошки вдруг скользнули по моей спине, поглаживая в утешительном жесте.

— Она ведь… жива?

— Жива, — выдохнул, и следом за мной выдохнула и Диана — как-то облегченно и сочувственно. — Ее срок заключения был долгим для человека — целый век. Для эльфа это жалкая крупица, но я все равно помог ей сбежать. За это и поплатился: брат узнал о моей выходке и в наказание приковал к академии на десять лет. Приукрасил историю с побегом, сделав так, чтобы никто не догадался, что она моя мать. Многие думают, в том числе и Церрия, что я вызволил свою возлюбленную. За последние пять лет эта история обзавелась самыми невероятными фактами, вплоть до убийства. Но я никого не убивал. Я делал, что должен был. И не жалею об этом.

Она неожиданно оторвалась от моей груди, заглянула в глаза, поджимая губы. В этот раз было сложно разобрать, что за эмоции сжимали ей сердце. Единственное, что уловил, — это жалость. Жгучую, но чистую жалость.

— Ты поступил правильно, — сказала всего лишь и сразу же закусила губу, точно ругая себя, что вообще отважилась заговорить.

— Я бы сделал это гораздо раньше, если бы только знал о ее существовании. Она уже сполна поплатилась за желание быть со мной.

— И где она сейчас?

Я не сдержал улыбки, зная, что такой вопрос в конце концов должен был прилететь.

— В надежном месте.

Не дав ей ни возмутиться от такого неоднозначного ответа, ни продолжить расспрашивать, взобрался вместе с ней на кровать и упал на подушки, укладывая ее к себе на грудь. Она не заставила мучиться в ожидании ответного действия: закинула на меня ногу, нагло обездвиживая, и чмокнула в губы — смело, дразняще. И мало. Жутко мало.

Но иных вольностей себе не позволила. Прижалась щекой к груди и задышала на удивление спокойно и размеренно.

— Спасибо, что поделился, — шепчет, чертя замысловатые узоры на животе. Почти до щекотки, но за усталостью и безжалостно напавшей сонливостью я этого практически не ощущаю. — Я убеждала саму себя, что мне не нужно слушать твои объяснения. Но оказалось, порой откровенность рушит стены. Мне полегчало.

— Мне тоже. Спасибо, что выслушала.

Между нами повисло молчание, за которое я едва не упал в дрему. Слишком хорошо было на душе, слишком хорошо рядом с ней. Оттого начало казаться, что это ненадолго.