Не замечая, как по лицу ручьями катятся слезы, я судорожно пыталась осмыслить произошедшее: я — в другом мире. В другом мире с другими законами, привычками и обычаями. И родным никак не подать весточку, что я жива. А в своем мире… Наверное, в своем мире я умерла, свалившись с крыльца поликлиники от чьего-то недоброго тычка в спину. Или доброго? Что лучше: другой мир и здоровое сердце или привычное окружение и неминуемая смерть в ближайший год-два?
— Я с… Земли, — вместе со всхлипом вырвался у меня ответ на заданный вопрос. — Наверное, из другого, неизвестного вам мира. Во всяком случае, я про Торвию никогда не слышала и не читала.
Рыжий замер надо мной в нелепой позе на несколько секунд. А потом растерянно плюхнулся как подкошенный на край моей кровати:
— Иномирянка… Вот оно что… Это объясняет и твою странную одежду, и незнание элементарных вещей, и… Давно к нам не попадали иномиряне… Надо срочно сообщить во дворец!..
Доктор-гном сорвался с места с такой скоростью, что я едва успела крикнуть ему вдогонку:
— Подождите! Не нужно сейчас ни о чем сообщать! — Рыжий застыл, словно это в него, а не в меня попали арбалетные болты. А потом осторожно, как-то испуганно оглянулся, и я поторопилась пояснить свою мысль: — Меня же тогда, наверное, заберут отсюда… А у меня спина болит…
Доктор еще некоторое время постоял на месте в той же напряженной позе, а потом как-то нехотя вернулся назад:
— Да, ты права, раны от болтов еще не зажили до конца. У тебя слишком медленная регенерация из-за маленького резерва. А в застенках тайной канцелярии вряд ли найдется для тебя лекарь… Что же делать? С меня голову снимут, если ты сбежишь…
Если бы я могла, я бы покачала головой. Вот где, спрашивается, логика? Только что снимал мне болевой синдром собственными руками, но едва узнал, что я из другого мира, сразу предположил, что я готовлюсь сбежать! Куда?! Зачем?! Я же здесь совершенно ничего не знаю! А кроме всего прочего, если это был не глюк, то в этом мире сейчас самый разгар зимы, а у меня летние вещи! Которые, кстати, еще нужно найти…
— Знаю! — вдруг вклинился в мои мысли торжествующий голос профессора-коротышки. — Торгард вечно ноет, что для его боевиков не хватает настоящей практики! Вот я им и предоставлю возможность попрактиковаться: пусть охраняют тебя!
Я только глаза закатила, глядя на сияющего, как новенькая монетка, рыжего лекаря.
В том, что рыжий доктор всерьез вознамерился не оставлять меня без присмотра, я убедилась почти сразу: едва его шаги затихли в отдалении, а я осторожно, чтобы не разбудить снова боль в спине, сменила позу и вознамерилась подремать, в конце прохода между кроватями возникло… видение. Если бы я не лежала, то моя челюсть наверняка с грохотом упала бы на пол и укатилась куда-нибудь в самый дальний и темный угол. Девушка в развевающихся белых одеждах не шла ко мне, а плыла по воздуху.
Когда девушка приблизилась ко мне на достаточное расстояние, чтобы я могла различать детали, стало понятно, что она все-таки идет, а не плывет. Просто бесшумно и плавно ступает по полу. Длинные прямые светлые волосы прикрывала скорее кружевная диадема, чем медицинская шапочка. Летящее платье, словно составленное из отдельных полос полупрозрачной ткани, обнажало изящные руки и ключицы девицы. Кстати, кисти и запястья рук были настолько густо унизаны украшениями, что в какой-то момент мне показалось, что бедные руки не выдержат такой тяжести и вот-вот оторвутся от тела.
Наверное, вид у меня с вытаращенными от изумления глазами был дурацким. Потому что, подойдя к моей кровати, девица хихикнула и так изящно присела на край соседней постели, что я очень остро позавидовала ей: танцовщицы, всю жизнь занимающиеся танцами, выглядели бы рядом с этой блондиночкой неуклюжими коровами на льду, да еще и под седлом. Наверное, это эльфийка, подумалось мне. А девица, сверкнув любопытными голубыми глазами, пропела нежным серебряным голосочком:
— Илидана Ньерс, пятый курс целительского факультета, владею целительской магией. Магистр Виллерт велел посидеть с тобой, пока он не договорится о твоей охране.
В ответ я просто передернула плечами, возразить было нечего. Хотя и было немного обидно. За кого они меня принимают? Но я постаралась отгородиться от этого неприятного чувства, переключиться на что-то другое, за последнее время я в этом поднаторела, стараясь поддерживать в себе и в своих близких хорошее расположение духа и не допуская упаднических мыслей о собственном безвременном конце. Рассматривая тонкие, словно выточенные из драгоценного минерала черты лица Илиданы, я словно невзначай поинтересовалась:
— Ты эльфийка? А почему в больнице ходишь с растрепанными волосами? А если волосы попадут кому-нибудь в рану?
Голубые глаза красивой миндалевидной формы мгновенно округлились и стали размером как плошки.
— Что-о-о?
Я, грешным делом, подумала, что оскорбила блондиночку. Но та вдруг откинула голову назад и расхохоталась. А отсмеявшись, щелкнула пальцами.