Академия для Королевы

Я неопределенно пожала плечами. Разве можно привязаться к земле за те несколько дней, что я тут провела? А к людям? Сомневаюсь. Я даже не чувствую себя обязанной населению этой страны, ибо они сами сделали все, чтобы отказаться от любой помощи с моей стороны. В Зардии я оказалась только из-за Школы, из-за горстки темных деток, за которых я чувствую себя ответственной. Но раз уж так совпало, что их жизни теперь зависят от благополучия этой страны…

— Чего жду? Верности и повиновения. Всего того, что в прошлый раз не дождалась Верликая. Что дам сама? Пока не знаю, время покажет. Но я сделаю все, чтобы границы этой страны и дальше были неприступными. Хотя бы ради горстки тех детей, которые пришли со мной из светлых земель. И именно ради них я собираюсь перестроить Академию. Если вы согласны со столь эгоистичными мотивами, присоединяйтесь.

— А если нет? — едва заметно улыбаясь, поинтересовался мой собеседник.

— Если нет — смиряйтесь. Смирение — добродетель, лорд.

Артемикай окинул меня весьма заинтересованным взглядом, после чего кивнул каким-то своим мыслям.

— Знаешь, Королева, а ты мне нравишься. Именно этой наглости и задора недоставало Верликае. Она слишком быстро сдалась. Ей не хватило сил сражаться дальше. Забавно, что в тебе, полукровке, куда больше истинного духа правителей, чем было когда-то в той, что от рождения принадлежала этой земле и этому народу.

Здесь мне нечего было сказать. Возражать? Опрометчиво. Мне все еще нужен этот зард, да и в дальнейшем такая его вера в меня может пригодиться. Принять с благосклонностью? Опять не подходит, так как я все еще не уверена, что смогу что-то сделать для этой страны и ее жителей. Попытаться попытаюсь, но не более.

— Ладно, Королева, а теперь выкладывай все начистоту. И начни, пожалуй, с того советчика, который сдал меня на твою милость. Должен же я знать, кого стоит поблагодарить в первую очередь! — Теперь он улыбался, причем в этой его улыбке было столько знакомых черт… Кажется, Абрахасу придется по душе будущий начальник. Подобное к подобному. А что-то мне подсказывает, что Артемикай Амизард при некотором приближении окажется ничуть не лучше нашего директора.

Что ж, раз уж он так настаивает, то почему бы и не заложить пару асоциальных элементов? Может, под действием воспитательных бесед с этим лордом и они встанут на путь праведный.

— Ну посоветовал мне вас некий юноша, засевший в ректорской приемной. Откликается на имя Шейри, вид имеет бледный, болезненный, характер средней паршивости, дело свое, кажется, любит, да и вообще крайне положительный молодой зард.

— Значит, Шейри… а я думал, что на такую авантюру мог пойти только Лир. Шеркай всегда казался таким спокойным и уверенным…

— Не волнуйтесь, Лир тоже поучаствовал. Он правда изначально был против этой затеи и уверял нас, что вы не согласитесь принять участие в наших восстановительных мероприятиях.

— Понимаю, тут-то ты и проявила основной талант Королевы: всегда знать, чем надавить и как использовать. Весьма полезное свойство, надо сказать. Жаль, что не всем из вас хватало смелости его использовать.

— Ну да, — откликнулась я, стараясь замаскировать собственную растерянность смущенной улыбкой. Я ведь до сих пор так и не разобралась, как это произошло. Просто в какой-то момент я поняла, что есть вариант воздействия и не использовать его будет подобно преступлению.

— Что ж, раз с этим разобрались, то перейдем к главному: в качестве кого вы меня хотите видеть? И чего конкретно от меня хотите добиться?

О! А вот это уже деловой разговор. Кажется, с этим зардом мне будет легко и комфортно работать. Он уже простил мне и шантаж и воздействие. Вернее, сделал вид. Но в этом и заключается главное свойство хорошего политика: если есть возможность извлечь пользу для своей страны, договориться можно и с врагом. Претензии? А что? Их всегда можно отложить на потом. А там, глядишь, и забудутся все неприязни и недомолвки. Ведь мы просто делаем свое дело. Как можем и как умеем.

— Я хочу, чтобы ты занял место ректора Академии. И вернул там все на свои места. Не такая уж и тяжелая задача для того, кто всегда присматривал на ней.

Артемикай с самым задумчивым видом изучал меня (наверно, ждал, когда я все это объявлю злой шуткой), а потом неожиданно хмыкнул:

— А ты по мелочам не размениваешься. Занятную работенку мне подобрала. Ты хоть представляешь, что нас всех ждет?

Я представляла, а потому тяжело вздохнула и произнесла:

— Война. Со всеми и против всех. Вряд ли наши действия хоть кто-нибудь воспримет благосклонно. Они привыкли жить в довольстве и неге, а такие не любят изменений и потрясений.