Академия для старшей дочери графа

Дождь Сиерлену никогда не нравился. Особенно проливной, холодный и с порывами ветра. Летать в такую погоду — это нарываться на неприятности, особенно в грозу. Но сейчас бы он и в такую погоду полетел бы, если бы у него была такая возможность — снова летать, опять обернуться в главную ипостась — черного дракона. Почувствовать, как дождь хлещет о крылья, услышать как свистит ветер и как стонет непогода, бессильно стараясь остановить бесконечный полет… разве не презирал бы его перворожденный черный дракон за слабость? За то, что не справился с людьми, попал в расставленную ими ловушку? Да его даже родной дед, и тот презирать будет.

Впрочем, Ричард походу не понял, в чем состоит проблема. И решил, что Сиерлен просто устал от расспросов. Все же любое магическое истощение изматывает.

— Не хочешь рассказывать, покажи! — философски заметил он.

Мыслеобразы были самым первым способом общения для любого дракона. Сиерлен не удивился, когда Ричард предложил общаться с помощью кусочков памяти пережитого. Так было проще. Не нужно отвечать на вопросы. Тот, кто получал мыслеобраз, мог воспроизвести его. Сиерлен вспомнил, как на него подействовал тот образ, что он без спросу подсмотрел в памяти Каэри. Но, может, это лишь он такой впечатлительный?

Поэтому он просто перекинул то, что уже видел сам в память своих друзей. Эффект от этого разделенного с друзьями мыслеобраза превзошел все его ожидания. Вроде кельпи и драконы вполне себе хищные животные. Хищные-то хищные. К охоте и крови привычные. Только вот одно дело, когда выпотрошена добыча… а совсем другое, когда кто-то пытается чего-то там делать с тебе подобными. Пусть и в человеческой ипостаси. Ричард и Терсаль предпочитали ипостаси драконов, ну на крайний случай эльфов… Терсаль и кельпи мог обернуться, особенно если за окном шел дождь.

Поэтому Сиерлен не сразу понял, что случилось, когда Терсаль метнулся к окну и судорожно попытался его открыть. Что за тяга к путешествиям проснулась у Кельпи-дракона?

С трудом распахнув тяжелые ставни, которые в Академии было принято закрывать на ночь, Терсаль свесился из окна, и схватившись за подоконник двумя руками подставил голову и плечи падающему с неба потоку. Некоторое время шелест дождя заглушал странные, булькающие звуки за окном. И Сиерлен бы ничего не понял (мало ли зачем кельпи понадобился дождь) если бы Ричард не хмыкнул за спиной у Сиерлена и не произнес: «Ты бы лучше в ванную комнату, Салли! Вряд-ли дождь скроет то, что ты съел сегодня за ужином.»

Терсаль ничего не ответил, хотя просто ненавидел, когда его называли Салли. А булькающие звуки еще и усилились.

Как Сиерлен удержался от идиотского вопроса: «А зачем Терсаль открыл окно?», он и сам не знал.

Зато звуки рвоты мгновенно разбудили Каэри… словно она специально ждала, пока Сиерлен перекинул мыслеобразы о лечении своим друзьям.

Бросив быстрый взгляд в сторону Сиерлена, затем — в сторону звуков рвоты, Каэри тихо выругалась, и несмотря на некоторое замешательство в глазах от вида дракона в эльфийской ипостаси, но с оттенком кожи на лице, вполне подходящей для орков, и второго дракона непонятно зачем лежащего животом на подоконнике распахнутого окна совершенно точно пришла к правильным выводам о причинах разбудивших ее непонятных бульканьях. Но не причинах рвоты.

А три разных бокала с остатками жидкости и вовсе изумили человеческого мага.

— Вы что, настойку, что я для Сиерлена оставила, на брудершафт выжрали? Чтобы Сиерлену было не обидно? — хмыкнула Каэри, — И не настолько уж травяной сбор неудобоваримый, чтобы от него фонтаном рвало. Обычная восстанавливающая энергоканалы смесь…

И сразу сосредоточилась, внимательно рассматривая Сиерлена. Видимо что-то ее насторожило.

Сиерлен на всякий случай отодвинулся на противоположный край кровати. Слишком хорошо он уже изучил последствия таких сосредоточенных взглядов и такого «излишнего внимания» со стороны своей Избранной.

— Ричард, ты же сильный маг, почему ни ты, ни Терсаль меня не разбудили? — возмущенно спросила Каэри.

— Потому и не разбудили, что тебе нужно было восстановиться, — ответил Сиерлен, пока Ричард рассматривал узоры на обоях, делая вид, что вопрос Каэри не расслышал, а Терсаль убирал с физиономии следы «неадекватной реакции на визуальную информацию».

Сиерлен виновато покосился в сторону кувшина с настойкой: «Если бы Терсаль ушел в соседнюю комнату, Каэри бы мы не разбудили. А сейчас ее внимание сосредоточенно на мне и мне это совершенно не нравится. Это не тот насмешливый взгляд, который обычно предшествует сексу. Этот взгляд сосредоточенный и напряженный, который обычно предшествует неприятностям».

* * * * *