Академия для строптивой

Я взвыла от боли, чувствуя, как проясняются мысли и отступает похмелье.

— Спасибо… — хрипло выдохнула я, разогнувшись. — Но к чему такая спешка? Нельзя было попозже заглянуть?

— К тому! — буркнул Демион, отступая. Он сам выглядел помятым — сонный, с растрепанными волосами. — Там папочка твой гневается! Сейчас всем влетит. Что ты опять учудила?! И, самое главное, когда успела? Ор стоит на весь третий этаж. Все твой подарочек вспоминает. Было что-то такое? Чем ты вчера родителя после зеленого змия порадовала? Или не помнишь?

— Ы-ы-ы… — затянула я, но Демион сморщился и попросил молчать.

— За тобой сейчас придут, — отрезал он. — Я слышал, как ректор вопил: «Где эта рыжая змеюка и…» А, ладно, дальше пропустим. Там идут эпитеты, относящиеся к моей скромной персоне.

— А ты-то тут при чем? — не поняла я.

— А я за тобой обязан следить, и любой твой косяк — это мой косяк. Если думаешь, что такое положение дел меня радует, — ошибаешься. Но приходится мириться.

— То есть ты будешь исправлять мои косяки? — усмехнулась я. Утро начало представляться в более радужном цвете, чем десять минут назад.

— Нет. — Блондинчик ехидно ухмыльнулся. — Я буду следить, чтобы ты их не допускала. Но, чую, это довольно сложно.

Наши вопли и препирательства все же разбудили Сильвену, и она, постанывая от головной боли, выползла из кровати. Взглянув на Демиона, неразборчиво что-то булькнула и бросилась в туалет, а я наставительно заметила:

— Вот, при виде тебя девушкам плохо становится. Не стыдно?

— Нет, — категорично заявил он. — Пить меньше надо.

— И тебе даже не жалко нас?

— Не жалко. Я бы предпочел, чтобы и ты мучилась от похмелья, но подозреваю: если к папе я приведу тебя в таком состоянии, мне же будет хуже. Не уследил.

— Какая удобная у меня нянька! — усмехнулась я и отправилась одеваться.

— По поводу удобства мы еще посмотрим! — процедил Демион и вышел в коридор. — И тебе еще ждет разговор про проклятие!

— Ы… — заикнулась было я, но подумала и промолчала.

Голова у меня больше не болела, разум прояснился, и ко мне начало возвращаться хорошее настроение. Прежде чем за мной прибежала папина секретарша, цокая каблуками, словно подкованная лошадь, я успела переодеться и высушить волосы. Секретарша была бледна, и один ее глаз заметно дергался, из чего я сделала вывод, что папа действительно зол. Чего это он так? Пироженко у меня весьма милое, и опять же к утреннему кофе хорошо пойдет. Папа не восторженная первокурсница, вряд ли он задумался о чувствах магического эпифеномена неудавшегося заклинания. По моим расчетам, должен был съесть и не поморщиться. Да еще и секретаршу угостить. «Что-то тут не то…» — пронеслось в голове.

Секретарша передала требование немедленно явиться и так же быстро убежала, а я, в ответ на недоумевающий взгляд Сильвены, только пожала плечами и вышла в коридор. Демион ждал меня на лестничной клетке, и к папе на ковер мы отправились вдвоем.

— Беруши взяла? — поинтересовался мой охранничек. — Пригодятся.

— Не-а! — Я махнула рукой. — Привыкла уже. У нас дома всегда так. А уж когда мама приезжает…

— Страшно представить! — Демион содрогнулся и замолчал. Видимо, додумывал картину. Это он зря, не встречала еще человека со столь богатым воображением. Как правило, все представленное меркло на фоне реальности.

Папа ждал нас у своего кабинета и вид имел весьма грозный. Дело было не только в двухметровом росте и широченных плечах, на которых ректорская мантия сидела внатяжку, но и в пылающем красным огнем взгляде. Бывали прецеденты, когда подчиненные, застав папу в гневе, сразу же увольнялись. Ну это, конечно, самые слабонервные, с тонкой душевной организацией.

— Я понимаю, чувство юмора — это у нас семейное! — Папа наступал на меня, словно коршун. — Но вот зачем?! Зачем, рыжее чудовище, ты притащила к моему кабинету скелет с розовой, заляпанной сладким кремом лентой и бантом? Конечно, мы с тобой в ссоре, но до такого даже я бы не додумался! А у меня, между прочим, фантазия богатая.

Я не удержалась и фыркнула.

— Смешно, да? — зашипел родитель. — А у меня сегодня комиссия из магминистерства. Они нам должны дать денежек на новые окна в дальнем крыле, которые вы, изверги, разбили во время зимних экзаменов. Туда теперь ходить нельзя. И денежки вряд ли будут… — задумчиво добавил папа.

— Я не била ничего! — Писк вышел жалкий. — В зимние каникулы меня тут даже не было!

— А мне без разницы. Знаешь, как дамы из министерства визжали, увидев твое нечто? Оно к их приходу еще немного шевелилось — очень походило на конвульсивные подергивания. На них произвело сильное впечатление. На секунду я даже тобой начал гордиться, но ситуация, понимаешь ли, не располагала. Я бы, конечно, скрыл сей факт, что подарочек мне преподнесла горячо любимая и подающая надежды дочурка. Свалил бы на кого-нибудь не столь ценного. Например, на этого мажористого недомага. Его, во-первых, не жалко, а во-вторых, папа попу ему всегда прикроет. Но ведь ты, змеюка, не поленилась, подписала: «Моему любимому папочке! Долгих лет тебе и сладкой жизни!»

— Ы-ы-ы… — простонала я, с трудом сдерживая смех.