Академия драконов для попаданки

Их встретил паж и повел меж рядов, по ступенькам на места. Карина умудрялась следить, чтобы не оступиться и не загреметь (в платье тут не удобно. Впрочем, как и всегда в платье), и одновременно замечала, как богато и красиво отделан весь амфитеатр — в серебряных и золотых тонах, потолок переливается всеми цветами радуги, внизу и как-то в углублении длинная трибуна, восемь стульев с резными спинками, пока пустые. Но, видимо, именно там должен заседать этот самый ареопаг, о котором предупреждала Сальвия.

Паж довел их до мест в одном из средних рядов и удалился. Едва они разместились, раздался звук гонга, такой гулкий и густой, что у Карины задрожали внутренности.

Какой-то голос сверху объявил:

— Поприветствуем мудрый ареопаг!

Все адепты разом встали, Карина и Сальвия последовали примеру. Через несколько секунд за длинной трибуной внизу стали появляться люди (или не люди), материализуясь прямо из воздуха. Кто-то вспыхивал из огня, кто-то появлялся в ярких искрах, кто-то стекался из волн и всполохов.

Представители ареопага возникали возле резных стульев и рассаживались на свои места. Все в настолько дорогих и блистательных нарядах, что Карина даже засомневалась — настоящие ли эти создания или какая-нибудь еще магическая иллюзия. Хотя стулья двигаются, значит, должны быть реальным.

Она смотрела на них, появляющихся один за другим. Не такие уж и страшные, как пугает Сальвия. Даже две женщины, вон в середине и справа. Их наличие подействовало успокаивающе.

Последним из клуба синеватого пламени появился мужчина лет шестидесяти. И от его вида внутри у Карины все почему-то сжалось, в груди тревожно екнуло.

Высокий, в темно-синем камзоле, с невозможно серебристыми волосами и глазами, синими, как морская пучина. Лицо хмурое, недоброе, и смотрит он почему-то неотрывно на нее.

Глава 26

Аморин оставлять Кари не хотел от слова совсем. Но дело того стоило. Его ненормальная тяга к этой девочке стала беспокоить даже больше, чем ее владение дракозаль. А вдруг он попросту сошел с ума?

Да, он все еще возбуждается при виде других девушек, да, он совсем не против их трахнуть. Но это вообще ничего не значит потому, что главной и единственной остается Кари.

Она — особенная.

Чем — не понятно.

Но даже если она вообще никогда не позволит к себе прикоснуться, он на всегда останется ее верным… Кем?

Аморин не смог сформулировать. Это напугало еще больше. Как и сам факт того, что к Кари он испытывает что-то, гораздо более глубокое и мощное, чем желание.

И нужно срочно выяснить — почему.

Теперь у него есть ее кровь. Дело осталось за малым.

Фолиант, стащенный из архива, Аморин принес с собой и ловко спрятал его под огромным горшком с цветами на площадке приземлений. Теперь оставалось его только забрать.

Путь обратно казался невыносимо долгим — под ноги постоянно попадались пажи, кто-то толкался, в добавок, в голову лезла всякая дрянь. Облегчение он испытал только когда добрался до площадки и вынул из-под горшка фолиант в целости и сохранности.

Возвращаться в комнату не слишком хорошая идея — там может быть Кари. Если он начнет проводить там обряды с кровью, вряд ли ей понравится.

Пришлось искать укромное место. Им стала небольшое подобие то ли сарая, то ли садового склада со статуэтками и поливалками. В середине большой грубый стол.

То, что нужно.

Освободив его от тряпья и опилок, Аморин выложил фолиант, затем накрыл его платком с кровью Кари, придавив так, чтобы багровые частицы максимально соприкоснулись с обложкой.

— Ну давай же… — проговорил он напряженно.

Сперва ничего не происходило. Аморин даже подумал, что Кайрон его обманул, или сам делает что-то не так. Но спустя несколько минут фолиант задрожал.

Кровь с платка стала быстро исчезать, Аморин запоздало понял, что она впитывается в книгу. Когда ткань полностью очистилась, он осторожно открыл фолиант.

И с облегчением выдохнул — текст слева стал читабельным.

Наконец-то.

Как ненормальный Аморин кинулся читать эти левые страницы, сев на стол. И чем больше читал, тем яснее становилась картина. Но сведения не отторгали от него Кари, а наоборот — еще больше притягивали. Еще больше она становилась для него ценной, близкой и родной.

Вот почему…

Вот почему он так сходи от нее с ума. Вот почему все в ней кажется ему родным, близким, безумно возбуждающим. Таким, что мир меркнет, когда она рядом, и хочется оберегать ее, обнимать, целовать, касаться ее горячего тела, этих спелых бутончиков сосков, ласкать маленькую, влажную вершинку между ног, проникать все глубже и глубже…

Кари…

Долбанные аспиды, Кари… Ты никогда от него не избавишься.

26.1

Он читал и ощущал, как в груди все сжимается от какой-то всепоглощающей нежности, перемешанной с необузданным желанием.