Академия Голондана. Новая попаданка. Между золотом и серебром.

Когда Аргентум подносил меня к целительскому корпусу, ведь именно там был лекарский пункт. Я вдруг заметила боковым зрением, золотую гриву Рума и во мне, проснулась стерва. Ну, а если вдруг подвернулся такой момент, почему бы им не воспользоваться и я, найдя губы Гента, вцепилась в них жарким поцелуем. От такого моего поступка дракон младший запнулся, чуть не упав вместе со мной, а потом рыкнул и притянув меня к своему горячему телу, стал страстно отвечать, запустив свой язык мне в рот. А мне понравилось, так что я даже забыла, что затеяла месть и зарылась пальцами рук в густые посеребрённые волосы парня и не торопилась разорвать контакт наших губ. Но всё же воздух стал заканчиваться и нам пришлось прерваться.

— Мышка, если мы сейчас продолжим, я прямо по среди лекарского пункта, займусь с тобой любовью — тяжело дыша предупредил меня дракон, а мне было плевать, лишь бы всё это произошло на глазах Рума.

— Тогда сделай это, или тебе слабо? — и это что, я сейчас сказала? Ну и ну, что же со мной делает ревность и злость на Рума.

— Похоже ты повредила не только ногу, но и голову. А может у тебя температура? Говорят, когда у человека сильный жар он начинает нести бред — ощупав мой лоб, проговорил Аргентум, а у меня при его прикосновении и вправду поднялась температура. Кажется, я хочу его?

Украдкой взглянула на то место, где до сих пор стоит Рум и смотрит он на нас красными от гнева глазами, крылья его носа вздымаются, как у быка перед атакой на красную тряпку. Ёлки иголки, что это с ним?

— Ну если ты меня не хочешь, тогда скорей неси меня к лекарям, нога болит знаешь ли — состроив грустную мордашку, проговорила я, увидев, как Аурум скрылся в районе перехода во вторую башню.

— Ну почему не хочу, очень даже хочу, но сперва давай проверим, всё ли нормально у тебя с головой — сказал Гент и смотрит на меня с неподдельным волнением.

Ха, ха, ха, как остроумно, ну что ж парниша я тебе ещё докажу, что не шучу и не сошла с ума. И я, одарив Гента пламенным, лёгким и почти невесомым поцелуем в губы, скомандовала:

— Ну, что стоим, неси меня давай уже к лекарям –

— Слушаюсь и повинуюсь, моя мышка — и бегом рванул в нужном направлении.

Аурум.

На мне весит два похищения, а у меня думы лишь об Веронике. И ещё я начал сожалеть, что отказался от неё, ведь у меня к ней тянется не только душа, но и сердце.

Когда возвращался от Лины, устав от её общества. Выйдя из перехода её башни увидел, как брат несёт на руках Веронику. Вот зачем я остановился и стал смотреть на эту парочку, которые очень мило ворковали и улыбались друг другу? А потом вдруг Вероника притянула к себе брата, и сама, добровольно, стала целовать его. Внутри всё перевернулось, и я еле сдержался, от того, чтобы подбежать к брату и отнять у него МОЮ ДЕВОЧКУ, унести её в образе дракона куда-нибудь в укромное место и спрятать там.

Так, больше не могу этого терпеть, прямо сейчас пойду к маме и попрошу её разорвать эту нить, которая соеденяет меня с Вероникой. Сорвался с места и побежал к маме в башню, в её комнату. Никогда не смущался видя, как мама принимает ванную голой, так и сейчас зашёл к ней в ванную комнату и усевшись на край джакузи, начал разговор.

— Мама разорви нить, которая соединяет меня с Вероникой — озвучил я свою просьбу.

— Сынок скажи мне, ты любишь Веронику? — вдруг спросила мама и посмотрела на меня.

— Нет — как можно увереннее, ответил я.

— Ну раз это действительно так, то я прямо сейчас разорву эту нить, дай мне только полотенце — согласилась мама и мне бы обрадоваться, но почему тогда в душе зародилось сомнение?

Тут же нахлынули воспоминания того вечера, когда я предложил Веронике полетать со мной. Очень бережно летел с ней на своей спине и мне хотелось побыть с ней на едине и показать своё любимое место, где я люблю часто бывать и, да я хотел с ней заняться сексом, но узнав, что она ещё девственна, не смог сделать её женщиной. Может я трус и слабак, но я обещал Лине сделать её счастливой и от своих слов отказываться не намерен. Конечно же, я передумал рвать нить, подумав, что пусть хоть она (нить) связывает меня с той, что пробуждает во мне настоящие чувства, которые дремали двадцать лет.

— Мама я передумал, прости, что побеспокоил. Вот возьми полотенце и я, пожалуй, пойду — отдав то, что просила мать, сказал я и хотел уйти, но мама задержала меня словами:

— Ты уверен? –

— Да — кивнув, сказал я и вышел из комнаты родителей.

11 глава.

11 глава.

Аргентум.