Академия Горгулий. Тайна ректора

Он крепче сжал ее ладонь, увлекая за собой. О том, что от деревни, изображенной на схеме Рабана, они теперь очень далеко, говорить не стал. Не хотел расстраивать.

* * *

Им повезло, и вскоре они все же вышли к заброшенным домам. К тому моменту у обоих пальцы рук гнулись уже с трудом, да и в целом тела едва ощущались. Разбираться долго не стали, вошли в первый попавшийся дом, выглядевший достаточно прилично. Все были одинаково пусты, а двери – не заперты.

Когда вошли в общую комнату, Блор на несколько мгновений застыла, скользя взглядом по обеденному столу, на котором так и осталась стоять посуда с последней семейной трапезы, кем-то бесцеремонно прерванной. Все давно высохло и покрылось слоем пыли, но еще можно было понять, где сидел глава семьи, где – его жена, а где – трое детей. Стул во главе стола был опрокинут: отец вскочил с места очень быстро, резко. Другие стулья были едва сдвинуты и немного развернуты.

Ничего не говорило о том, что именно здесь когда-то произошло. Не было следов борьбы, дом никто не грабил и даже не обыскивал: все осталось на своих местах. Но с того дня здесь никто не жил, никто даже не пришел прибраться.

Зато в поленнице лежали дрова, а на камине – спички, в подсвечниках стояли не до конца оплывшие свечи.

– Я разведу огонь, а ты поищи какие-нибудь одеяла или одежду, – велел Колт, сбрасывая оцепенение с себя и пытаясь вырвать из него Блор. – Нам нужно во что-то переодеться или хотя бы завернуться. Надеюсь, в моем мешке есть еда.

Еда в мешке оказалась, равно как и парочка одеял, не промокших благодаря защитной магии, поэтому найденное в доме они предпочли постелить на полу у камина. В мешке Колт нашел также небольшую бутылочку с крепкой настойкой. Было это частью пайка или личной заначкой кого-то из погибших стражей, знать он не мог, но самому наличию обрадовался. Несколько глотков моментально согрели изнутри. Блор настойкой тоже пренебрегать не стала.

Чтобы просушить вещи, им пришлось полностью раздеться и развесить их на спинках стульев и пары кресел. Делали они это, стоя спиной друг к другу, так потом и сели к камину, завернувшись в одеяла. Ужинали тоже в этом положении, лишь иногда бросая друг на друга короткие взгляды через плечо.

– Думаешь, кому-то из стражей удалось выбраться из реки? – тихо поинтересовалась Блор, когда тишина в хозяйской спальне, где они разместились, стала слишком сильно давить на уши.

– Не знаю, – отозвался Колт, вертя в пальцах кусочек вяленого мяса. – Если только ниже по течению берег опускается. Там, где я вытащил тебя, он был слишком высокий и крутой, чтобы выбрать без крыльев.

– Значит, мне не померещилось, что ты обращался, – тихо хмыкнула она. – А я все думала, было это или мне привиделось от ужаса. А говорил, что контролируешь себя.

– Я контролировал. Сделал это осознанно. Тот случай, когда иначе было нельзя.

– Опасно. Мы все еще не знаем, где и как заразились Рабаны.

– Возможно. Но я считаю риск оправданным. Заражусь я или нет – вопрос спорный, я и больше времени проводил в мертвых землях в оборотной форме, но ни разу не заразился. Может, повезло и в этот раз. А в потоке у нас обоих было больше шансов погибнуть, чем выбраться.

– Надеюсь, что так, – пробормотала Блор. – Иначе все это мероприятие потеряет смысл.

Брови Колта сдвинулись к переносице в непонимании, он снова чуть повернул голову, но недостаточно, чтобы увидеть собеседницу. Ему не хотелось ее смущать.

– О чем ты?

Она вздохнула, помолчала, словно размышляла, стоит ли объяснять, и наконец снова заговорила:

– Ты спрашивал, ради чего я здесь. Что заставило меня пойти сюда… Я здесь ради тебя.

– Не понимаю.

– Это была единственная возможность договориться с советом о помиловании для тебя, – объяснила она. – Я пообещала им найти способ вернуть оборот в обмен на признание убийства Патрика Рабана самообороной и защитой интересов Содружества.

В комнате снова повисла тишина, нарушаемая лишь яростным треском поленьев в камине. Огонь в нем пылал так, что жар обещал превратить спальню в пекло. Но до того момента, как прозвучало признание Блор, Колту и этого казалось недостаточно. Лишь теперь стало жарко.

– Все равно не понимаю, – пробормотал он. – Ты же меня им и сдала. Кроме тебя, меня никто даже не подозревал. В чем смысл?

Она снова тихо хмыкнула и зашевелилась, вероятно, сильнее закутываясь в одеяло.

– Сложно будет объяснить.

– А ты попробуй.

– Это долгая история.

– Мы разве куда-нибудь торопимся?

Блор снова тяжело вздохнула, дотянулась до бутылочки с настойкой, сделала из нее еще пару глотков, даже не закашлявшись, хотя Колт считал напиток слишком крепким для дамы.

– Знаешь, кто моя мать?

– Я даже не знаю точно, кто твой отец.