Академия и Земля

– Так как, с нашей точки зрения, планета вращается по часовой стрелке, мы смотрим, по определению, на южный полюс. Центр здесь смещен примерно на пятнадцать градусов от терминатора – планетарной линии тени – и ось вращения планеты наклонена на двадцать один градус от перпендикуляра к плоскости вращения, значит, мы либо в середине весны, либо в середине лета. Компьютер может вычислить орбиту и сообщить мне краткие данные, если я попрошу его. Столица находится в северном полушарии, так что там середина осени или зимы.

Пелорат нахмурился.

– Ты можешь определить все это?

Он смотрел на слой облаков, словно ожидая, что они могут поведать нечто подобное и ему, но этого, конечно, не произошло.

– Да, и не только это, – кивнул Тревайз. – Если посмотришь на полярные области, то увидишь, что здесь нет разрывов в облачном слое, в отличие от областей, удаленных от полюсов. На самом деле здесь заметны разрывы, но сквозь них ты видишь лед, то есть белое на белом.

– О! – воскликнул Пелорат. – А я думал, так должно быть только на полюсах.

– На обитаемых планетах, безусловно. Безжизненные планеты могут быть безвоздушными или безводными, а могут иметь характерные признаки, указывающие, что их облака состоят не из водяного пара, а лед состоит не из воды. На этой планете такие признаки отсутствуют, так что мы можем быть уверены, что здешние облака насыщены водой и лед состоит из нее. Кроме того, можно отметить размер области сплошной белизны на дневной стороне терминатора, и наметанный глаз определит, что она больше средней. Затем можно различить явственный оранжевый отблеск (хотя и довольно слабый) отраженного света, и это означает, что солнце Компореллона существенно холоднее солнца Терминуса. Хотя Компореллон ближе к своей звезде, чем Терминус к своей, но близок не настолько, чтобы компенсировать ее более низкую температуру. Следовательно, Компореллон – холодный мир, хотя и обитаемый.

– Ты, дружочек, читаешь планету как книгу! – восхищенно проговорил Пелорат.

– Не обольщайся, – улыбнулся Тревайз. – Компьютер выдает мне запрошенные статистические данные о планете, включая и сведения о немного пониженной средней температуре. А из этого легко вывести остальные параметры. Фактически Компореллон находится в преддверии ледникового периода и уже переживал бы его, если бы конфигурация его континентов более соответствовала этим условиям.

Блисс прикусила губу.

– Мне не нравятся холодные планеты.

– У нас есть теплая одежда, – ответил Тревайз.

– Это не имеет значения. Люди по своей природе не адаптированы к холодной погоде. У нас нет ни теплой шкуры, ни перьев, ни подкожного жира. Холодные планеты, видимо, совершенно равнодушны к благополучию своих составных частей.

– Разве Гея однородно теплый мир?

– По большей части, да. Там есть холодные области для холодолюбивых растений и животных, есть жаркие – для теплолюбивых, но большая ее часть – теплая, где никогда не бывает чрезмерно жарко или холодно, – там живут все остальные, включая людей.

– Ну да, включая людей. Все части Геи равны, но некоторые, вроде людей, видимо, более равны, чем другие.

– Не язви. Это глупо, – сердито сказала Блисс. – Важны только уровень и мощность сознания и разума. Человек – более полезная часть Геи, чем камень той же массы; и свойства, и функции Геи как целого, естественно, смещены в направлении удовлетворения потребностей людей, но не настолько, однако, как на планетах, где обитают изоляты. Более того, бывают периоды, когда функции смещены в другую сторону – когда это необходимо Гее в целом. Не исключено их смещение на длительный период в сторону удовлетворения потребностей горных массивов. Иначе, в случае пренебрежения их потребностями, все части Геи могут пострадать. Нам ведь ни к чему неожиданные извержения вулкана, не правда ли?

– Нет, – согласился Тревайз, – и ожидаемые тоже, на мой взгляд.

– Я тебя не убедила, похоже?

– Пойми, – сказал Тревайз. – У нас есть планеты холоднее среднего и теплее; планеты, где широко раскинулись тропические леса; планеты – сплошные саванны. Нет двух одинаковых, но каждая из них – дом для тех, кто там живет. Я привык к относительной теплоте Терминуса – мы укротили его погоду почти так же, как вы на Гее, но мне нравится время от времени менять обстановку. Что у нас есть, Блисс, и чего нет у Геи – это разнообразие. Если Гея разрастется до Галаксии, не будет ли каждый мир превращен в теплицу? Однообразие может стать поистине непереносимым.

– Если случится такое и если кто-то пожелает разнообразия, оно может быть запрограммировано.

– В качестве подарочка от мозгового центра, так сказать? – ехидно спросил Тревайз. – И ровно столько, чтобы не подумали отделиться? Уж лучше оставить все, как было.