Академия Иммерсии: Портал судьбы (СИ)

Вам никогда не казалось во время прогулок по пустым ночным улицам города, по тревожным сигналам всех рецепторов организма, что за вами кто-то следит? Наш разум —лучший источник внутренних страхов, способный даже шелест ветра, гоняющего сухую листву по дороге, превратить в злобное шарканье мертвецов, готовых выпрыгнуть на тебя из любого темного закоулка. Улицы Этерии были пусты, как бары в утренние часы после открытия, а до начала комендантского часа Зловещей Марго оставалось не более получаса. «Взбудораженный» острыми впечатлениями в подвале я быстрым шагом нарезал кварталы, поглядывая в сторону хорошо просматриваемого шпиля Академии, не опасаясь заблудиться. Однако, практически каждый посторонний звук, настигающий слуха, заставлял меня вздрагивать, останавливаться и оглядываться по сторонам в поисках источника или логического объяснения. И я готов был поклясться, что за мной внимательно следит некая… сущность?! В мире, населенном всевозможными сочетаниями магических тварей, это словно оптимально подходило под ощущения. Не понимаю как, но буквально каждой вздыбленной волосинкой на теле я чувствовал «взгляд» преследователя. До Академической аллеи оставалось всего два квартала, когда я уже на физическом уровне убедился в том, что предчувствия меня не обманывали.

Буквально секунду назад я настороженно двигался по освещенной дороге, и вот уже мое тело впечатывается в большой металлический контейнер в слабоосвещенном тупичке, метрах в десяти от моего маршрута. Адская вспышка боли в плече, которым я, словно боем колокола, прогремел в тишине сумерек, выбила сознание в аут. Не знаю, сколько я пролежал без чувств, но, та же боль от плеча была первой, что я почувствовал, с глухим стоном открывая глаза. Второе неприятное ощущение исходило от многострадальной шеи, которая в очередной раз была зажата в чьей-то стальной хватке. Зрительная четкость восприятия возвращалась, постепенно растворяя мутные круги, вращающиеся перед глазами. Но, стоило только зрению вступить в зону комфортного прочтения второй строки снизу на таблице в кабинете офтальмолога, как я тут же пожалел о его возвращении. Оскалившийся монстр, что пытался вдавить мое тело в металл емкости, судя по запаху, мусорного предназначения, даже в кошмарных снах мне никогда не снился. Прямо перед моим лицом, оскалившись пятисантиметровыми клыками под дырой носа, с горящими рубиновым цветом зрачками, улыбалась, если подобное выражение хари можно было назвать улыбкой, голова жуткого создания остроугольной формы.

«Ну чисто Дракула! Я надеюсь, для этой твари не найдется пары на ковчеге у Ноя! Такие образины не должны иметь возможность плодиться в принципе! И что мне орать в подобной ситуации? Милиция?» — мой мозг как всегда в стрессовых ситуациях, вместо анализа глубин той задницы, в которую я угодил, начинал каламбурить в самое неподходящее время. Огромные кожаные уши монстра, с полупрозрачными перепонками, заостренные кверху ни на секунду не останавливали свое движение, вращаясь во все стороны, как локаторы. Широкие кожистые крылья за его спиной, более чем на два метра в высоту, плавно колыхались, заставляя воздух искриться от статики с каждым мощным взмахом. Чешуя или кожа — было сложно определить в темноте, на крыльях была черной, как самая глубокая ночь, переливаясь при свете звезд и в остатках уличного освещения сине-фиолетовыми оттенками. Всю нижнюю часть чудовища, начиная от серых кубиков пресса и до длинных когтей на лапах, вонзенных в щели между брусчаткой, покрывала густая фиолетово-черная шерсть, что делало его облик еще отвратнее. Увидев, что я открыл глаза, монстр оскалился ещё больше. Хотя, казалось бы, куда ещё больше? Моя голова и так целиком уместилась бы в этом острозубом шредере.

— Твоей маме не помешало бы более внимательно относиться к выбору половых партнеров, — прохрипел я, ощущая как рот наполняется кровью. Ну не было у меня хорошего учителя в прежнем мире, который пояснил бы мне правило вовремя затыкать болтливый язык. Каждый по-своему реагирует на стресс. С самого детства, чем опаснее становилась ситуация вокруг меня, тем больше растворялась связь между мозгом и речевым аппаратом. Не помню, кто из советских классиков утверждал, что: «если погибать так с музыкой», но с превеликим удовольствием харкнул в рожу этой твари густой смесью слюны и крови, что скопилась во рту. Надо ли говорить, что этот поступок еще сильнее взбесил душащую меня тварь? Не подумайте, я вовсе не чувствовал себя героем. Это было больше похоже на последнее желание хоть как-то досадить обидчику. Если бы обед, что я проглотил еще днем, не был успешно переварен, меня бы сто пудов вырвало от страха. По той же причине я умудрился не обмочиться, ибо пил жидкость в последний раз так же в столовке.