Академия Камелии (СИ)

Несмотря на то, что внешне листья для посланий выглядели также, как и листья, что растут на деревьях, всё же было одно небольшое отличие. Используя их, волшебные создания вливали в них частички своих сил, превращая тонкие листочки, в небьющиеся кусочки зелёных камней. Но эти камни были такими же лёгкими, как и любой листик, вот только если обычные листья можно было разорвать или, со временем, они начинали желтеть, то превратив листовое послание в камень, оно оставалось таким навсегда. И само оно не могло сломаться или повредиться. Лишь только если получатель желал уничтожить его, то мог использовать силу, дабы избавиться. Лишь только в этом случае, это небольшое послание могло быть уничтоженно.

— Аларнон, ну вот можешь же быть умным, когда нужно, — улыбнулся Кир. В этот раз он не стал называть Лина поносником, что даже удивило Бажана и самого Лина, из-за чего они оба удивлённо посмотрели на соклассника.

Тот заметив два взгляда, обращённых на него, уставился в ответ:

— Ну что смотрите то, я же не всегда оскорбляю всех, — Кир изобразил такое невинное и милое выражение лица, что кто бы угодно поверил в его слова, но только не эти двое.

— А я думал, что всегда, — произнёс Бажан.

— Ах ты… — но договорить Киру не позволил юный господин Аларнон, дёрнув того за рукав и указав взглядом на тех, кто шел к ним.

Шайка из четырех волшебников, во главе которой шел Деян Фирлион, шла не спешным шагом к троице, что уже заждалась их, чтобы свершить месть, но и справедливость.

Глава 9. То ли бой, а то ли драка, никто из нас не знает

Шайка из четырех волшебников, во главе которой шел Деян Фирлион, шла не спешным шагом к троице, что уже заждалась их, чтобы свершить месть, но и справедливость.

Увидев с каким нахальным и самоуверенным видом шли Деян и его прихвостни, юный господин Акторон не выдержал:

— Только посмотрите на их знатные морды. Это сейчас они такие самоуверенные, а стоит хоть одному из них почувствовать страх, как в тот же момент, они разбегутся, словно тараканы при ярком свете.

Бажан и Лин лишь переглянулись.

Все эти четверо юных волшебников не просто так были названы знатными мордами. Двое из них — Деян Фирлион и Зариан Глардион, являлись сыновьями двух самых известных графов среди волшебников.

Отец Деяна, граф Арлан Фирлион уже с юных лет проявил себя и показал всем свои способности и немалый талант, заслужив место одного из генералов Его Величества уже в семнадцать лет. Тогда он ещё не успел даже толком закончить академию, а уже начал носить форму военного. И прослужив пять лет, в течении которых убил не один десяток темных волшебников, которые пытались изо всех сил поднять восстание, чтобы сместить короля Веримира с трона, Арлан заслужил всенародное уважание и почет, получив в награду за свои заслуги перед страной, пожизненные выплаты из королевской казны. Так, что, даже если бы мужчина покинул службу, плата за нее, продолжала бы поступать.

Отец же Зариана славился на всю страну своим талантом в врачевании. Вне зависимости от того, насколько бы серьезную травму кто бы не получил, граф Глардион всего за несколько дней был способен вылечить её.

Слухи об этом несравненном таланте, как и стоило того ожидать, дошли и до Его Величества. И про приказу короля Веримира, графу Глардиону были пожалованы не только многие привелегии, которые получают только те, кто находятся при королевском дворе постоянно, но и звание самого искусного лекаря во всей стране.

Вот почему столько лет спустя, дети этих двух графов вели себя так, как хотели, думая, что за заслуги их отцов перед страной, никто не посмеет наказывать их детей. Но как же они ошибались.

Другие же два волшебника, которые состояли в шайке Деяна, не являлись детьми таких же излишне знатных родителей. Но, несмотря на это, всё же, их родители, хоть и не отличались высоким титулом, но отличались немалым богатством. Вот почему Деян и Зариан, снизошли до них и позволили находиться подле себя.

Когда мальчики подошли к троице, первым заговорил Зариан:

— Отправили послание, да? А сами придти не изъявили желания? — невзирая на то, что весь вид этого юного волшебника говорил о утончённости и манерах, в его зелёных глазах, так и искрились нотки ехидства и пренебрежения ко всему и всем. В то время, когда Кир говорил с ехидством с Лином, то это становилось больше похоже на доброе издевательство между друзьями, ведь как юный господин Акторон не называл Лина, в его голосе не звучало не одной ноты подлинного пренебрежения и отвращения. Что же касалось юного господина Глардиона, тут всё обстояло иначе. Его, хотя и приятный на слух голос, так и веял таким неподдельным ехидством и злорадством, что становилось не по себе, даже если слова, сказанные мальчиком предназначались не тебе.