Академия Хаоса. Лабиринт стихий

Эти двери были из серебра, и пройти через них было так же сложно, как попасть в Лабиринт, — лишь немногие удостаивались такой чести. Однако вскоре Родерик сидел в личном кабинете императора, а тот наливал ему чай в крохотную чашку из тонкого фарфора.

— Как там та девушка? — поинтересовался император. — Корвена, кажется. Помню ее отца. Хороший был маг, хоть и не чета тебе. Средний потенциал, уровень третий. Так вы с ней...

Он поставил заварочный чайник на столик, укрытый тончайшей белой скатертью, и фамильярно потер указательные пальцы друг о друга.

— Нет, — ответил Родерик, и император разом помрачнел — словно тень набежала на его лицо, подчеркнув и глубокие морщины, и нездоровый цвет лица, лишь издали напоминающий загар.

— Плохо, — резко сказал он. — Неужели так сложно завалить девку? У тебя есть мое разрешение, чего же ты ждешь?

— Она не прошла Лабиринт, — ответил Родерик. — Возможно, в ней вовсе не огонь.

— Но ты мог бы попробовать.

Император принялся расхаживать туда-сюда, заложив руки за спину, которую держал очень прямо. Неестественно прямо. Этого стоило ожидать, хотя изменения происходили слишком быстро. Все анимаги заканчивают одинаково — и его звездность не стал исключением.

— Ты сам видишь — глухо произнес император, косо глянув на него. — Я меняюсь. В этом есть некая злая ирония: я, чей предок мог превращаться в тигра, становлюсь деревом. Через пару лет меня вынесут на задний двор, где я пущу корни в жирную землю, и птицы будут вить гнезда на моих плечах, а собаки — гадить на ноги.

— В императорский сад не пускают собак, — возразил Родерик, не зная, что еще сказать.

— У меня осталось не так много времени, — император повернулся к окну, занавешенному плотными золотыми шторами. — И я хочу, чтобы меня запомнили по великим деяниям, а не по обхвату ствола.

Вот что изменилось во дворце: из коридоров убрали кадки с пышными пальмами и другими растениями, чтобы император неосознанно не тянул из них энергию. Считают, это ускоряет процесс перехода.

— Я правил больше сотни лет, но на мою долю не выпало ни одной толковой войны, не считать же за них Охоты, — вздохнул он с обидой. — Годы мира и процветания.

— Это ведь прекрасно...

— Надо что-то большее, — повернулся император к Родерику. — Великое! Незабываемое! Такое, что будут воспевать в легендах! Денверон Укротитель Хаоса!

Родерик отпил чай. Вкус был приятным.

— Я думал и думал, и молил богов, — продолжил император, — и они пошли мне навстречу. Я встретил путника.

— Где? — не сумел скрыть удивления Родерик.

Очевидно, что если его звездность начал деревенеть, то вряд ли показывается на людях.

— Я больше не выхожу из дворца, — подтвердил его соображения император. — Максимум — могу помахать с балкона толпе. И все равно слухи уже поползли. Я встретил путника по пути в уборную. Можешь представить более неподходящее место для откровений? Он сказал, что явится избранный с огнем, и королева падет.

— Когда? — быстро спросил Родерик. — Как ее можно победить? Что еще он сказал?

— Ничего, — вздохнул император и опустился в кресло напротив, с трудом согнув хрустнувшие колени. — Эти путники — сплошная головная боль. Помню, встретил одного в молодости, так он сказал, что птицы не летают без крыльев, а цветы не растут без корней. Понимай как хочешь.

— Я встретил путника перед порталом, — Родерик сделал еще глоток. — Мне он сказал — просто продолжай идти.

— Сегодня? — оживился император. — Прямо перед аудиенцией? Значит, это действительно ты.

— Я?

— Избранный. Тот, кто победит королеву.

— Только есть одна проблема, — напомнил Родерик. — Мой огонь ушел.

— Как ушел, так и вернется, — отмахнулся император, а Родерик вдруг понял, как может использовать ситуацию в свою пользу.

— Путники всегда выражаются неясно, — задумчиво проговорил он. — Избранный. Кто избранный? Мужчина? Или, быть может, человек?

— Какая разница?

— А что, если избранный — женщина?

Император нахмурился и взял печенье с кусочками шоколада.

— Женщина? — повторил он. — Женщина не может удержать огонь.

— Королева могла.

— И чем все закончилось?

— Вероятность этого нельзя сбрасывать со счетов. Может, это действительно знак, ведь я пришел, ваша звездность, просить о разрешении не запечатывать огонь моей невесты, если таковой у нее появится.

Император задумчиво ел печенье, и крошки сыпались на роскошный халат.

— Зачем тебе это? — поинтересовался он. — Вернешь стихию, а девку под печать. Впрочем, если королева снова выпьет твой огонь, то хорошо бы иметь под рукой... как бы так выразиться...

— От кого прикурить, — насмешливо продолжил Родерик, сам себя ненавидя, и так стиснул чашку, что та раскололась в его руках, и чай выплеснулся на белоснежную скатерть. — Простите, — пробормотал он.

— Ничего, — улыбнулся император. — Избранным прощают и не такое.

Его зубы казались хрупкими обломками ракушек, а десны воспалились докрасна.

— Что говорят целители? — спросил Родерик. — Сколько вам... отмерено?