Академия Хозяйственной Магии. Фиалка для ректора

Я открыла глаза и сразу же уткнулась взглядом в небесно-синий потолок, по которому весело плыли кудрявенькие облачка. Правда, лицо выглядывающего из-за жирной радуги солнышка была малость чудесатым, но не суть.

Хм, а ведь за прошедшее время Мокруха со своими потопами изрядно размыла роспись со стен в моей комнате. Значит, Гэри и Коди успели ее обновить.

– Ой, девка, и натворила ты делов, – послышался скрипучий голос Ядвиги Карповны. – На-ко, выпей отвару тонизирующего из корня крушины да петрушки листьев. Вмиг на ножки вскочешь, да и побежишь, как коза молодая, резвая.

Я приподнялась на постели, прислушиваясь к своим ощущениям. И поняла, что побежать как «молодое и резвое» парнокопытное могла и без всякого отвара. Чувствовала себя выспавшейся, отдохнувшей и полной сил. Внутри меня словно находилась батарейка, индикатор которой зарядился до максимума.

Вот только ректор… Правда ли, что после расколдовывания он принес меня к себе домой и уложил в свою постель? Наверное, нет, раз проснулась я в своей комнате. Нечего и мечтать…

Питье Ядвиги, что с вязанием сидела около моей постели, было душистым и освежающим. Я почувствовала себя совсем хорошо.

– Ну, ты и дрыхнуть, куколка, – радостный Гэри порхнул ко мне на руку, а рядом уселся его не менее довольный братец.

– Мы уж хотели искать добра молодца, чтоб разбудил тебя поцелуем, – добавил Коди. – Проверенное средство.

– Не надо поцелуев! – запротестовала я, с содроганием вспомнив лорда Евагрия Аркела.

– Что ж ты, Феня, ко мне-то со своей тяжбой не пришла? – с укором сказала Ядвига. – Мы б вмиг и кикимору к ногтю прижали, и Мокруху эту бестолковую, о женихах горюющую. Тю, нечисть наглая, ей бы только на шею сесть да ножки свесить! Еще эти удружили, фамильяры твои, прости господи…

– Мы ей все нормально присоветовали! Пусть общается с местными, обвыкается, что в этом плохого-то? Она ж не в Таинственный лес пошла! – в один голос запротестовали Коди и Гэри. – Кто ж знал, что у вас тут водяной – маньяк сексуальный какой-то?

– Его ректорство, свет очей Влас Властимирович уже водяного примерно наказал, да в изгнание отправил без расчета, – со значением сказала Ядвига. – Он ненашенских краев, дух морской, вот и выкинул фортель. Влас уже и нового водяного нанял, у того рекомендации – закачаешься. И семейство не такое большое. Я Мокруху отсель к нему отправила – пущай он с ней и разбирается, и мужа ей ищет! А ты, девка, впредь благоразумнее будь, да в авантюры не ввязывайся. Хочешь магическую силу развить, в единение с ней прийти – на то техники есть особые, магитационные. Ты, милая, в избу-читальню сходи, там, я знаю, мно-о-ого книжонок по этим практикам имеется.

– Ты это слышала, куколка? – радостно завопил Коди. – Больше никаких водных процедур! Будем магитировать днем и ночью!

– Ну не чудесно ли? – с энтузиазмом поддержал его Гэри.

На счет водных процедур я согласилась, а вот словечко «магитации» звучало достаточно... подозрительно.

– Ну и ладушки, – порадовалась Ядвига Карповна и поднялась. – Его светлое ректорство заботливое попросил убедиться, что с тобой все в порядке полном, как в сознание возвернешься. Пойду я тогда, дел перед первой игрой Чемпионата этого богопротивного немеряно! С Королевской Академией ведь играем... Ох, продуем, всухую продуем, как глуподыры последние! А тебе, Феня, нат-ко вот обнову для радости душевной и красоты необыкновенной.

И пенсионерка торжественно протянула мне свое вязанье.

Это была просторная хламида с руковами-крылышками, коллаж, сеточка в виде множества вязанных цветочков. Расцветка у хламиды была пестренькая, яркая, в духе лоскутных одеял… Короче, вырви-глаз.

– Ты что глядишь так, Фенечка? – чуть ли не прослезилась ранимая пенсионерка. – Али не нравится тебе мой подарок?

Я клятвенно заверила, что лучшего платья я не видела в своей жизни и прижала его к себе, демонстрируя искренний восторг. Ядвига умиленно улыбнулась, сверкнув острыми клыками, и каким-то непонятным образом выцарапала с меня обещание, что я в этом приду на первый матч.

И только Коди с Гэри нарушили трогательность момента, сдавленно похрюкивая в кулачки. А когда Ядвига ушла, тут же присоветовали мне закопать эту хламиду где-нибудь на кладбище и припечатать сверху монолитной плитой, заговоренной, по меньшей мере, десятью защитными заклинаниями.

Проникшись их советом, я сунула хламиду в шифоньер, где хранила в самый последний момент утыренную их кармана своего кигуруми блестящую бьюти-масочку. Хранила просто, как единственный предмет, который остался у меня от нашего мира…

И искренне понадеялась, что до игры Ядвига Карповна забудет о своем подарке.

Неделя до субботы, на которую был назначен первый матч, пролетела быстро и достаточно спокойно. Не считая того, что по «Народным приметам» мне грозил незачет. Меня теперь смело можно было записывать в нелюбимые ученицы Голиндухи Фер. Да на магии стихий, которую вел самолично Митрофан Игнатьевич, вместо легкого морского бриза у меня получилась молния, которая ударила в стог сена и сожгла его к едрене фене.