Академия Клементины (СИ)

И на этих словах с улыбкой в голосе она вернулась к группе, чтобы продолжить петь. Значило ли это её согласие? А почему нет? Точнее… Да. Она согласилась на сделку.

Впервые Робу удалось ее смутить. Он засчитал очко в свою пользу против нескольких сотен Айки. Это был огромный шаг с его стороны. Все с той же дурацкой влюбленной улыбкой, которая выползала на лицо, когда он смотрел на Айку, а она не видела, Роб проводил ее взглядом. И всё-таки его отец был прав: если рядом с Робертом появится женщина, он примет свое положение в семье и обществе. Но это должна была быть правильная женщина, а не те, которых он подсылал. И той самой стала Айка. Ради нее было не жалко переписать все планы на будущее.

— Чего расселся? — спросила Ева, пугая задумавшегося Роба. Он даже не заметил, как она подошла. — Ты уже закончил с пением?

— Да, профессор Кир позволил мне уйти пораньше. Идём? — Он поднялся с места с каким-то особенным рвением, которого за ним ещё не наблюдалось. Ева видела его нетерпение приступить к тренировке и даже удивилась. В нем явно что-то изменилось, но она не хотела упустить момент, поэтому спрашивать ничего не стала. Теперь, когда у него появилась личная мотивация, дела должны были пойти лучше.

— Идём. — Она хлопнула его по плечу с улыбкой, и пока он не передумал, повела на закрытую площадку, где обычно сама тренировалась в магии, чтобы им там никто не мешал. «Особенно всякие вертихвостки». Она бросила недовольный взгляд на Айку, будто мамочка, чьего сыночка окрутила неугодная девица без рода и приданого.

23. «Ручной скунс»

Накануне зимних игр всем студентам сделали подарок — отпустили в город, погулять допоздна, но все обязательно должны были вернуться в комнаты до отбоя. Ребята решили сделать себе маленький праздник и отдохнуть. Давно они не собирались вместе в уютной таверне, и даже Ева сжалилась над Робертом и разрешила ему передохнуть.

Вся компания бриллиантов и негласный хрусталь в виде Айки ввалились в таверну «Ручной скунс», где «отдыхали» мозгами. Хотя кому-то явно хотелось напрячь свои мышцы после и без того трудных дней — Винсент то и дело звал Еву потанцевать. «Ручной скунс», несмотря на название, был приличным заведением. Вдоль стен стояли круглые столы, пусть и не из благородного дерева, но чистые и ухоженные. Официантки, гномки и люди, тщательно промывали их сразу, как только уносили еду, даже если гости еще обедали. Рядом с окном напротив барной стойки был небольшой подиум, где часто вечерами пели или играли пытающиеся подзаработать подростки или путники на свой последующий путь. Под потолком было несколько шикарных канделябров, где свечи так же менялись так часто, что лестницы даже не убирались — стояли готовые за прилавком бармена.

Здесь никогда не было драк: снаружи стояла охрана в виде казидов — ящероподобных людей, но раза этак в два больше в ширину. Цены были недопустимы для обычных пьянчуг, но благородные люди или их дети (а ученики как раз тут были частыми гостиями днём) могли себе позволить полноценный обед и даже высокого качества выпивку.

Бриллианты любили это место, хоть и не получалось часто его посещать. У них тут был свой столик в темном углу. Они могли не играть благородных детей, поболтать о чем душе угодно и вести себя немного непристойно. Всё-таки репутацию семьи никто не отменял.

Бриллианты тут, правда, были не все. Одного еще не доставало, но, например, Винсент этого не замечал — после еще одного танца, слегка охмелевший, он ввязался в горячую перепалку с Айкой. Без оскорблений, но они должны были всё-таки выяснить, кто тут был остр на язык и имел ли права Винсент поднимать свой:

— …Грязный язык на Роберта, — мило улыбалась ему Айка.

— Фу, женщина! Ты за кого меня принимаешь? Мой язык принадлежит лишь одной тут сидящей леди, — ухмылялся в ответ Винсент.

Им нравилось это. Никто не оскорблялся на слова.

— Что ж ты его вечно выпускаешь тогда, стоит Роберту показаться на горизонте? Мне начать ревновать?

— Кто, как не я, покажу ему, как он должен пользоваться своим грязным языком, когда тебя ублажать начнет?

Ну…. почти никто не оскорблялся на эти слова.

Они бы продолжали, если бы вдруг не севший на свое законное место опоздавший Генрих. Но не он обратил чужой взор на свою персону, а та, кто за ним шла.

— Опа, Медная? — не мог скрыть своего удивления Винсент. Удивление, после чего осуждение в сторону Генриха. Эта-то тут что забыла?

— Риз, привет! — А вот Айка обрадовалась. Она выдвинула стул и похлопала по нему, чтобы подруга села между ней и Генрихом. — Неужели он смог тебя вытащить?

— Ну да…

Риз смущалась, не улыбалась. Она видела взгляд Винсента и Евы… Ей тут были, мягко говоря, не рады, но ее не они приглашали, а Генрих. Так что, стараясь держаться гордо и не обращать на них внимания, Риз села и сразу обратила взор на Айку — ту, которая была ей искренне рада.