Академия Колханд

– Учитель Гао, а покажите, пожалуйста, на примере, каким образом проявление магического искусства стихии воды могло повлиять на развитие Гаддорских топей?

За этим следовала небольшая передышка, пока господин Гао выплетал тот или иной образ. В эти моменты я начинала оглядывать аудиторию, приглядываясь к окружающим меня студентам. Несколько раз пересекалась взглядом с веселящимся в кругу своих приятелей Марриотом.

После окончания лекций младший Сомалье подхватил меня за руку и потащил в столовую на обед, который прошел довольно неплохо, ведь Анны на горизонте не наблюдалось. По окончании трапезы, уже практически в отличном настроении, я отправилась на дополнительные занятия к учителю Гратту.

Глава 9

Мужчина стоял посреди площади между главным зданием и жилыми корпусами, скрестив на груди руки. При моем приближении он притопнул ногой от нетерпения. Несмотря на отличную погоду и ярко светящее солнце, маг снова был в наглухо застегнутой куртке и капюшоне, из-под которого виднелся только подбородок с ямочкой. Я непроизвольно сжалась под невидимым, но ощутимо давящим взглядом.

– Что-то вы не торопитесь, Мартинс, – недовольно произнес маг.

– Просите, учитель Гратт, я не знала, что занятие у нас назначено на определенное время, и только потому опоздала, – протянула не менее хмуро.

– Идем. – Он развернулся и пошел в сторону большой огороженной площадки, на которой, по рассказу Марриота, проводились боевые и медитативные занятия магией.

– Иди сюда, Лидия, – позвал меня маг, когда мы поднялись на небольшое возвышение. В центре помоста, размером примерно четыре на четыре метра, был расстелен тонкий плед. Гратт указал на него:

– Садись, Лидия. Мне нужно проверить тебя и определить границы, а также выяснить, что именно сейчас сдерживает печать. После этого будем думать над дальнейшим планом обучения. – Он встал напротив меня, широко расставив ноги и опять сложив руки на груди.

Аккуратно пристроив свою тетрадь на край деревянного настила, ловко на него взобралась и подошла к покрывалу. Замерла перед ним, не зная, как именно мне «садиться».

– Какие-то проблемы, Мартинс? – недовольный голос учителя ворвался в мои мысли.

– Нет, учитель Гратт, – вздрогнув от неожиданности, я начала тихо говорить. – Просто не знаю, как лучше сесть, ну и все остальное…

– Что остальное, Мартинс? Садитесь как вам будет угодно, это неважно, – его голос был полон скуки и презрения.

Я поджала губы и устроилась посередине покрывала, скрестив ноги, как это было принято на юге страны. Руки сложила на колени.

– Глаза закрой. Расслабься и что бы ни происходило, не вздумай шевельнуться.

Последовав его наказу, устроилась поудобнее, поерзав пятой точкой. Закрыла глаза и сделала глубокий вдох, а потом выдох.

– М-да. Ты еще ритуальные песни начни петь о величии всех стихий, добавив фирменное монашеское «ом–м–м», – последовал комментарий от невыносимого мага.

Я не выдержала, распахнула глаза и зашипела:

– Слушайте, господин Гратт, я вас не просила со мной заниматься, по пятам не бегала и в ноги не бросалась, так что хватит вымещать на мне свое плохое настроение!

– Закрой рот, Мартинс, и благодари Единого, что я вообще согласился с тобой возиться, – маг повысил голос.

– Еще чего! – стремительно вскочила на ноги. – Я вас не просила! Это вы ко мне привязались! «Отдай ее мне, я буду ее учить», – коверкая фразы, повторила слова, произнесенные учителем в кабинете ректора буквально вчера.

Мужчина натурально зашипел:

– А ну-ка села на место, Мартинс!

– Нет! – Я встала удобнее, расставив ноги и чуть согнув их в коленях.

– На место, – угрожающе тихо повторил мужчина, а я лишь мотнула головой и приготовилась к побегу.

У меня никогда не было таких грубых и несдержанных учителей. Преподавателями при монастырской школе были исключительно служительницы Единого, все как на подбор – женщины миролюбивые и ласковые.

Еле заметное движение мужчины, и я спрыгнула с помоста и понеслась в сторону выхода с площадки.

– Стоять! – за спиной раздался разъяренный рык, а я только прибавила ходу. Подбежав к границе тренировочной зоны, со всего маха влетела в невидимую стену, сильно приложившись лицом и коленом.

– Единый! – взвыла от боли, упав на бок и не зная, за что хвататься. Левая сторона лица горела, из глаз хлынули слезы. Прижимая к себе ушибленную ногу, я уже практически прощалась с жизнью, когда меня накрыло тенью подошедшего мужчины.

– Ну, ты хотя бы бегаешь неплохо, Мартинс, несмотря на то что дура полная. – Он присел около меня на корточки. – Как тебе вообще в голову пришло сбежать от меня? Вам, монашкам, чувство самосохранения незнакомо?

Он снова поднялся в полный рост и нарочито ласково продолжил:

– Ну как? Видишь, Мартинс, я тебя даже похвалил! Цени!

На это я лишь сильнее стиснула зубы, чтобы не стонать от боли и обиды. Как я могла не догадаться, что площадка для занятий магией будет огорожена защитным полем? Я и правда самонадеянная дура.