Академия Колханд

Не заметив ничего необычного, свободно позволила затащить себя внутрь. Даже зажмурилась в первую секунду от ярких огней, освещающих помещение, а потом сделала это повторно, наконец, разглядев то, что было выставлено на полках за спиной пышнотелой лавочницы.

— Мне кажется, мы ошиблись местом, — прошептала я на ухо довольной девушке.

— А мне кажется, Лидия, тебе как раз не хватает чего-то такого! Вот очень не хватает! — она улыбнулась и потащила меня поближе к полкам.

— Зачем мне такое, это же, Единый, просто неприлично, — громкий шепот, казалось, режет воздух ножом.

Полки были уставлены книгами с изображенными на них совершенно неприличными картинками, слившихся в объятиях мужчин и женщин. Я, гулко сглотнув, старалась не смотреть на этот срам и потянула девушку к входной двери.

— Идем, Карина!

— Стоять, Мартинс! Я тебе говорю, это то, что нам надо! — она, веселясь от души и явно получая удовольствие от моего смущения, потянулась к ближайшей стойке.

Затем взяла в руки один из неприличных романов, покрутила, и нахмурилась:

— Нет, это не то, слишком просто, так, а это? Нет тоже не то. Стоп! — девушка вцепилась в меня одной рукой, заставляя стоять на месте, а другой ухватила одну из книжек с яркой картинкой. — Отлично! Держи, Лидия!

— Я не буду! — прошипела ей в ответ.

— Лидия, зайка, ну подержи, пожалуйста. Мне надо еще примерить тут кое- что, а за то время, что я проведу в примерочной, ее могут увести, — она скорчила умоляющую рожицу и сунула мне в руки ненавистный томик, затем повернулась к лавочнице: — Это ведь новый привоз? Да?

— Да, милые мои, буквально десять минут назад все выставила, вы первые сегодня! А тут и ярмарка, к ужину все расхватают! — кивнула хозяйка.

Это была пышная женщина лет тридцати пяти, с красиво уложенной прической и слишком ярким макияжем. Платье, открывающее линию плеч и подчеркивающее не требующего этого декольте.

— Прекрасно! Госпожа Беласс, помните, вы обещали мне тот самый наряд, из столицы? Его не доставили? — зашептала девушка, ревниво бросая взгляды на новую посетительницу.

— Конечно, Кариночка, конечно! Идем, я вам покажу! — она поманила нас за собой и приоткрыла портьеру за спиной, закрывающую проход в другое помещение. Решив, что это лучший способ скрыться и не встретить никого из знакомых, я бодро последовала за ними.

Каково же было мое изумление, когда я увидела ряд фигур, вырезанных из дерева. Эти необычные скульптуры повторяли женские тела, правда лишенные конечностей. Стройные, причудливо изогнутые перемежались с пышнотелыми. Но самое удивительное было не в самих изваяниях, а в их одеянии.

Невероятным образом переплетались атласные ленты с кружевами, еле- еле прикрывающими самые стратегические места женских тел. Блестящие бусины на широких шнурках там, где должна быть плотная ткань, закрывающая попу. Полукруглые чаши, расшитые разноцветными камнями и подчеркивающие форму груди, но выставляющие на общее обозрение все остальное тело.

Единый! Что за разврат! Я уже поняла для чего эти наряды, ведь Матушка Сарра рассказывала нам о продажных женщинах довольно много. Когда я натолкнулась взглядом на Карину и госпожу Беласс, как раз остановившихся у какого-то замысловатого наряда и с восторгом ощупывающих все эти ленты и шнуры, с трудом отвела взгляд. В конце концов, я просто отвернулась к другой полке, на которой выстроились в ряд различные по размеру фигурки черного дерева.

Не понимая, что это, но стараясь отвлечься от того, что еще было представлено в зале, я приблизилась и начала рассматривать внимательнее. Секунда, вторая, третья и, наконец я, девушка, не раз имевшая сомнительную честь наблюдать весенний гон одомашненных лосей, с громким писком выскочила в общий зал.

Теперь книга, с фривольной картинкой, прижатая к груди, казалась совершенно невинной и безобидной. Подавляя в себе желание поскорее сбежать из этой лавки, я прижалась спиной к стойке с белыми фарфоровыми фигурками пастушек. Молилась единому о том, чтобы Карина поскорее закончила с тем нарядом и даже не испытывала желания спросить зачем он ей. И только мне показалось, что все, хуже мне уже стать не может, как прямо над ухом раздалось:

— Здравствуй, Лидия! Что это у тебя? — Метео Гао вышел из-за стойки с пастушками и протянул ко мне свои длинные изящные пальцы.

Аккуратно выдернул из моих побелевших и чуть трясущихся рук томик, повернул его к себе названием и картинкой. Вздохнув, повертел немного в руках и, наконец, произнес:

— Лидия, мне кажется, что тебе еще рано читать это… — улыбнулся мне в своей очаровательной и снисходительной манере и повернулся к полкам с книгами, — лучше начни вот с этой, потом эту и, да, пожалуй, еще эти две…

И если в начале его слова вызвали у меня какую-то волну благодарности, то с каждым новым словом ужас и стыд накатывали с непреодолимой силой.

— Нет, спасибо… — хрипло отказалась, помотав головой и для надежности отодвинула от себя его руку с предложенными книгами.