Академия контролируемой магии (СИ)

— Привет, Николас, — мой покаянный вздох не смягчил выражение его лица.

— Неужели вспомнила старика Ника? — ехидно продолжил он. — А я уже решил, что не по статусу выпускнице целой Академии контролируемой магии общаться с простым людом.

— Прекрати, — опустив взгляд, я ковыряла пол носком туфли, — ты же знаешь, что я не из-за этого!

— А из-за чего же? — со скрещёнными на груди руками мощный и подпирающий люстру головой Николас выглядел очень грозно, так что я опустила голову ещё ниже, здесь, в отличие от ректорского кабинета, действительно считая себя виноватой.

— Боялась, — призналась со вздохом. Но боялась не его злости, а того, что, поверив Дарину, Николас сочтёт меня не пойми кем! А у меня и так слишком мало близких, чтобы по собственной дурости терять хотя бы одного.

— Дурная у тебя голова, Аурелия, — покачал он головой и, развернувшись, пошёл вглубь кухни. Последовав за ним, я увидела, как поварята быстро накрывают маленький столик в углу. — Садись и ешь!

— Николас… — То есть он с самого начала не собирался меня выгонять?

— Сначала обед потом разговоры, — отрезал Николас.

И молча наблюдал, как я ем, начав говорить только после десерта — миниатюрного кекса с глазурью, который не подавали студентам.

— Ты, Аурелия, вроде умная, но иногда такая бестолочь! — сокрушённо признался он. — Да после того, как мне рассказали, что Дарин тебя в углу зажимал при всём честном народе, да руки распускал, куда не следует, я ему сначала уши надрал, потом уборщиком заставил отработать, а после отослал обратно к матери. Не дорос ещё, значит, в приличном месте работать! — Николас смотрел расстроенным взглядом. — Но ты-то чего сбежала? Я ведь за тебя отвечаю! Перед Грейс и собственной совестью.

Грейс — мой единственный друг, союзник и, по совместительству, повар Присли, в своё время пригрела меня и вытащила из того кокона отчаяния, в который я с каждым днём погружалась всё больше.

— Я… — Нужные слова никак не находились. — Прости меня, Николас. Я боялась, что ты поверишь Дарину, а не мне. Он ведь тебе племянник, а я так…

— Ох, дурё-ё-ха! — С досадой покачал головой Николас. — И, вроде понимаю, что никому кроме себя ты доверять не привыкла, но всё же надеялся, что мы друзья, а не совсем посторонние!

— Друзья тоже бывают разные, — я вздохнула, вспомнив Корсу.

— Значит, это не друзья, — отрезал Николас. — Лучше расскажи-ка мне, какая нужда заставила тебя проведать старика Ника? — Я скривилась, не сумев сдержаться. — Мальчишка Шалинберг допёк? — и такой хитрый у него стал прищур, что я нахмурилась.

— А ты откуда знаешь? Об это что, уже и на кухне сплетничают?

— Так в кухне обычно самые сведующие люди работают, — подмигнул Ник. — Вы же, маги великие, на простых людей свысока смотрите, и не замечаете никого, чем мы и пользуемся. Тут слово, там два, и тайн на кухне хранится больше, чем в императорских залах. Даже сам ректор не гнушается по-простому поужинать на кухне!

— Ректор Оллэйстар здесь бывает?

— Бывает, — кивнул он и долил мне пряного отвара, — как засидится опять со своими бумажками до ночи, забудет про ужин, так и приходит, а мне не сложно накормить уставшего человека.

— Допустим, но откуда ты знаешь про Рика?

— Так уж все знают, — пожал плечами Николас, подтвердив мои опасения, — что он на тебя серьёзные виды имеет.

— Прямо серьёзные? — съязвила я и получила в ответ слишком уж строгий взгляд.

— Не ёрничай! Знаю, что всякое у вас бывало. И то, что дурью маялись, изводя друг друга, а ещё знаю, что он на бал тебя приглашал по-старинному. — Николас замолчал, а мне жутко захотелось высказать всё, что я думаю о той старине. — И что ухаживать пытается, а на зимние каникулы собирается позвать тебя в Изервуд.

— К-куда?

Глава 10

— В Изервуд, — спокойно повторил Николас, и я слишком поздно осознала насколько влипла. — Так что твой Шалинберг влюбился, и вряд ли родители его остановят.

— Он не влюбился, он рехнулся! — разом охрипла я.

Несмотря на родовитость, Шалинберги жили не в фамильном замке, а в столице, желая быть ближе к императорскому двору. Вот только все прекрасно знали, что основная причина не в этом, а в Исгарде Шалинберге — дедушке Рика. Присли всегда отзывался о нём презрительно, как о старом, выжившем из ума старике, но только если никто его при этом не слышал.

— Ты уверен, что это не слухи?

— Я похож на болтуна? — недовольно отозвался Николас. — Ты же знаешь, платники могут заказывать ужин прямо в комнаты, и один из моих поварят видел, как Шалинберг писал письмо, в котором было твоё имя. И отправил его чёрным вестником.

— И что? — Даже легче стало, и я улыбнулась. — Подумаешь! Может он на меня родителям жаловался?

— Ты по сторонам часто смотришь? — покачал головой Николас. — Чёрный с золотом — родовые цвета Шалинбергов, у твоего Рикарда на лацкане всегда приколота брошь — чёрный меч на фоне золотого пламени — их герб вообще-то! И письмо начиналось со слов «Дорогой дедушка». Какие ещё доказательства тебе нужны?

— Можно подумать, я рассматриваю что там и где приколото у Шалинберга! — вздохнула я, пытаясь осознать масштабы свершившейся пакости.