Академия кошмаров

С этими словами она удалилась, провожаемая изумленными взглядами учеников.

Медпункт представлял собой просторную палатку, сделанную из светло-желтой парусины. Ветер слегка шевелил ее края. Медсестра положила Теодору лед на разбитую губу и смазала мазью синяки. Лицо Теодора распухло, что, как ни странно, придало ему более здоровый вид — по крайней мере, он перестал походить на ходячий скелет.

— Зачем ты полез? — сказал ему Чарли. — Он же вдвое больше тебя.

— Он начал тебя задирать, — пробубнил Теодор, с трудом шевеля губами.

— Слушай, в следующий раз я сам буду драться, ладно? — заявил Чарли. — Или ты меня слабаком считаешь?

Теодор пожал плечами.

— Ничего не могу обещать. Когда мой лучший друг в опасности, кулаки у меня сжимаются сами собой. Они становятся орудием разрушения. Орудием смерти.

— Все, можете идти, — сказала медсестра, закрывая баночку с мазью. — И пожалуйста, придержите свое орудие смерти, пока не поправитесь, — с улыбкой добавила она.

— Ладно, — мрачно ответил Теодор, возвращая ей пузырь со льдом. — Только, знаете, у меня бывает так, что кулаки начинают действовать раньше, чем я успеваю что-то сообразить.

Чарли крайне удивила эта бесподобная уверенность в себе. Раньше ему ужасно хотелось выбраться из дома, быть среди своих сверстников, но теперь, когда он познакомился с некоторыми из них и понял, что не все так хорошо, как кажется, он призадумался. Родители чересчур опекали его, защищали от всех невзгод, но ведь они его очень любили. С ними он был счастлив. Чарли усмехнулся, вспомнив, как однажды они всей семьей отправились в парк развлечений. Мама, разумеется, наотрез отказалась подходить к «русским горкам» — она называла их «тошнилками», — зато папа и Чарли катались с огромным удовольствием.

«Бенджамины ничего не боятся!» — восторженно кричал Баррингтон, когда поезд в очередной раз проваливался в глубокую яму, чтобы в следующую секунду взлететь на невероятную высоту.

От этих воспоминаний Чарли почему-то стало тоскливо на душе.

— Ты чего? — с тревогой спросил Теодор, заглядывая ему в лицо.

— Ничего, — ответил Чарли. — Так, вспомнил кое-что. Ну, мне пора, у меня занятие — «Основы отлова монстров».

— Я хочу с тобой, — жалобно сказал Теодор. — Но мне придется ждать дурацкой «Практики».

— Я приду туда, когда закончится «Отлов».

— Двойная угроза требует двойной работы, да? — усмехнулся Теодор.

— Похоже, что так.

— Ладно, удачи! Думаю, скоро будем заниматься вместе — когда ректор поймет, какую трагическую ошибку совершила.

Чарли быстро кивнул.

— Я постараюсь все хорошенько запомнить, так что, когда ты придешь, я тебя сразу введу в курс дела. Пока!

И Чарли отправился на свой первый урок в Академии ночных кошмаров.

«Основы отлова монстров» проводились недалеко от Академии в огромной известняковой пещере. То, что называлось Тренировочной ареной, представляло собой круглую песчаную площадку, окруженную рядами каменных сидений. Они располагались друг над другом, образуя ярусы, чтобы зрители могли хорошо видеть все, что происходит на арене. От этого места веяло древностью, и Чарли невольно вспомнил о римских гладиаторах.

— Вот ты где, — услышал он знакомый голос. Недалеко от него сидела Вайолет, которая, как всегда, что-то рисовала в своем альбоме. — Я слышала, у вас была драка.

— Не у нас, а скорее у Теодора, — ответил Чарли, подходя к ней. — Он начал драться, ну и получил по первое число.

— И он от этого в восторге, да?

— Не знаю. Его отец тоже ловчий. Наверное, любовь к дракам у них в крови.

Наклонившись к Чарли, Вайолет доверительно зашептала:

— Не говори ему, но я считаю, что здесь должен сидеть он, а не я. Меня совсем не интересуют драки, ну совсем, понимаешь? Я люблю рисовать.

— А что ты сейчас рисуешь?

Она показала ему свое творение — по небу летел дракон, сжимая в когтях яйцо. Из пасти дракона вылетало пламя. За этим драконом, также изрыгая пламя, гнался другой дракон.

— Я назвала рисунок «Похититель яиц». Один дракон утащил из гнезда яйцо, и за ним гонится разъяренная дракониха. Ну как, ничего?

— Слушай, это потрясающе! Драконы — как настоящие, только... чего-то не хватает.

— Знаю. Мне еще надо учиться, чтобы рисовать, как профи, — ответила девочка, небрежно отмахнувшись.

Но видно было, что похвалой она довольна.

Внезапно массивные деревянные двери, ведущие на арену, распахнулись, и перед учениками предстал Рекс — в лихо сдвинутой на затылок ковбойской шляпе, с лассо и ножом за поясом.

— Ну вот, а теперь займемся делом, — обратился он к ученикам, сидевшим вокруг арены. — Кто будет последним, тот получит сорок ударов хлыстом.

Все мгновенно побежали вниз, на арену; никому не хотелось оказаться последним на первом же уроке.

Рекс скептически оглядел учеников.

— Так, значит, вы и есть будущие пастухи Нижнего мира? — спросил он, печально покачав головой. — Похоже, у нас будут проблемы.

— Простите, сэр, — не поняла Вайолет.

— Зовите меня просто Рекс. Ну, в чем дело?

— Вы назвали нас пастухами. Но я думала, что мы называемся ловчими.