Академия Космического Флота: Дежурные (СИ)

— Господа, господа. — Адмирал Леру хлопнул в ладоши, призывая к вниманию собравшихся. — Прошу не затягивать со спорами и не забыть проголосовать. Напоминаю, что мы все здесь стараемся быть максимально непредвзятыми.

Если бы кто-то спросил мнение Юлиана лично, то пожилой адмирал ответил бы, что существуют разные ситуации и иногда воздействие на уровне бета-колебаний просто необходимо, даже если условная жертва не может дать открытого согласия. Но то были его внутренние установки, к которым он пришёл с годами.

Его самого ежедневно подпитывала эмоциями молодая и горячо любимая жена, возможно, именно поэтому адмирал Леру прожил столько, сколько цварги обычно не живут, и всё ещё чувствовал себя отлично. Злые языки поговаривали, что Дебора вышла за Юлиана из-за его власти и военного чина, но стоило лишь увидеть, как она смотрит на мужа, затыкались даже самые завистливые рты.

Именно Дебора Леру, в девичестве Даффи, и предложила этот план мужу-адмиралу. Будучи чистокровной цваргиней, она сразу уловила тонкий нюанс касательно лейтенанта Ир’сана. Тридцатилетний мальчишка с только что сформировавшимися резонаторами просто не мог оказать столь сильного и ювелирно точного влияния на мозг захухри… только если он не тренировался раньше. Даже если Кристина Соколова соврёт и скажет, что одобрила вмешательство Ивеса в собственный ментальный фон на Тур-Рине, к лейтенанту Ир’сану остаётся множество вопросов… Где, когда и на ком он научился так виртуозно управлять своими способностями? Если взять во внимание сложную ситуацию с его отцом, его пребывание в Космофлоте и вовсе становится шатким.

«Не дай им допрашивать кадета Соколову и разговаривать с Ир’саном-младшим до голосования. Попробуй обставить всё так, чтобы перетянуть на свою сторону максимальное количество голосов адмиралов-цваргов», — дала совет Дебора Леру.

Адмирал Юлиан Леру именно так и поступил. Он зашёл в медицинский блок кадета Соколовой и поговорил при ней с доком Бланком, позволив разговору затронуть тему вмешательства в её ментальное пространство Ивеса Ир’сана. Это было всё, что он мог сделать для самой Кристины, — дать понять, что от её реакции, слов и действий зависит будущее одного мальчишки.

Ивесу же адмирал Леру скормил совершенно другую полуправдивую мысль: Космофлот сомневается в лояльности захухри, которая так много времени провела с террористами с её родной планеты. Стоило лишь намекнуть на подозрительную настойчивость, с которой девушка стремилась в Академию, как лейтенанта и хвост простыл — разумеется, он понёсся в медблок.

Третьим актом межгалактического балета было убедить Совет Адмиралов, что они получат самое лучшее представление, если слегка нарушат нормы этикета и ненадолго подключатся к внутренним камерам медицинского блока кадета Соколовой. Разумеется, прежде всего он уповал на то, что они получат достоверную информацию о единственной захухре, поступившей в этом году на первый курс.

Судя по выражениям лиц собравшихся, манипуляция удалась: почти все уверены в том, что основной вопрос на повестке дня — Кристина Соколова, и он теперь снят. А у офицеров-цваргов, которые, узнав о результатах МРТ Соколовой и колоссальном воздействии на уровне бета-колебаний, начали возмущаться действиями лейтенанта Ир’сана, теперь не оставалось сомнений, что Кодекс не нарушен. По крайней мере, в том самом сугубо моральном цваргском смысле, когда одно существо пускает другое в свой ментальный фон по обоюдному согласию. Для офицеров-не-цваргов, не знающих о тонкостях созревания резонаторов, ситуация с Ивесом не выглядела такой катастрофой изначально.

Адмирал Юлиан Леру сомневался в исходе голосования, а потому облегчённо выдохнул, когда на наладоннике отразились результаты. Недовольно проворчал шаутбенахт Шантарро, которому дозволили посмотреть на итоги, но не голосовать. Скрипнул зубами командор Гассо-Тьен-Тэр. Ещё бы… Практически единогласно совет постановил, что кадет Соколова может учиться и дальше в Академии Космофлота, все подозрения в пособничестве террористам снимаются, а действия лейтенанта Ивеса Ир’сана признаются целесообразными и законными в сложившейся на Тур-Рине ситуации.

— Напоминаю, адмирал Леру, — произнёс он после того, как в помещении установилась относительная тишина, — я отказываюсь вести восьмую группу их заключительный десятый год. С меня — хватит.

Это адмирал Леру тоже предвидел, а потому не моргнув и глазом уточнил:

— Есть ли желающие взять кураторство группы на себя?

На этот раз тишину можно было назвать практически мёртвой. Командор Гассо-Тьен-Тэр вынужден был появляться на Совете Адмиралов по делам Академии ещё тогда, когда был шаутбенахтом… за восьмой группой тянулся целый хвост внезапно выпущенных скунсотараканов, испорченных скафандров и приволочённых на станцию взрывоопасных шхун на основе военных плазмоносцев… В то время как остальные кадеты спокойно получали знания в стенах КС-700 и отрабатывали стандартные часы дежурств на патрулировании границ, эти ребята постоянно что-то устраивали.