Академия Красного Феникса. Дар богов

Потому что я снова полыхала. С моей кожи стекали густые алые капли жидкого огня, снова испепеляя мою одежду и прожигая пол аудитории.

Да чтоб вас всех!

Я знала, что фениксы рождаются из пепла, сгорая заживо. Но даже не предполагала, что мне придётся сгорать снова и снова, поддаваясь влиянию сильных эмоций, — будь то злость, страх или… желание.

Так никакой одежды не напасёшься!

Страх оказаться перед драконом снова полностью обнажённой остудил мой пыл, вернув возможность трезво соображать. Стало стыдно за себя и своё кратковременное помутнение сознания. Что вообще это было? Что за странная реакция на обычный поцелуй? Так-то я не барышня восемнадцатого века, которую впервые поцеловал молодой человек.

Так почему моё тело так реагировало на близость дракона, словно сходя с ума и теряя остатки контроля?

Я взглянула в глаза Альнаара и увидела в них отражение той же бесконечной огненной бури, что сжигала и меня.

Могло ли быть так, что моя близость тоже сводила его с ума, лишая здравомыслия и всякого контроля?

— Стоит известить Лазария, — тихо заметил дракон, намекнув на мою потерю контроля.

— Не нужно, — ворчливо ответила я, пряча руки за спину. — И…

Я только хотела возмутиться украденным поцелуем, как Альнаар снова поступил по-своему.

Не дожидаясь, пока я выскажу свою мысль до конца, он развернулся ко мне спиной и подошёл к доске.

— Раз ты уже в порядке, предлагаю, наконец, начать нашу работу. Может быть, хотя бы в этот раз удастся довести всё до конца.

Я хмыкнула, гася новый приступ ярости. Конечно, Альнаар имел право желать поскорее расправиться с делами и заниматься своей личной жизнью. Без навязанной первокурсницы. Я и сама не горела желанием просиживать за партой, в то время как другие отдыхают. Но меня злила упёртая твердолобость куратора в том, что касалось причинно-следственных связей.

То есть, злить-то его злило, что мы никак не могли перейти к делу, но вот только он сам и являлся причиной того, что сначала меня преследовал срыв за срывом, а теперь…

Я машинально коснулась губ, на которых всё ещё горела призрачная печать недавнего поцелуя. И надо же было этому мерзкому дракону именно в этот момент повернуться, чтобы посмотреть на меня!

— Леди Фенира, — сказал Альнаар, снисходительно улыбнувшись, — я буду вам бесконечно признателен, если вы постараетесь сосредоточиться на предмете.

В аудитории раздался звук ломающегося карандаша. С некоторым удивлением посмотрела на свою руку и медленно скатывающийся к краю парты кончик карандаша. Мой ненавистный куратор лишь бровью повёл и вернулся к теме нашего «занятия», которую писал на доске.

Вздохнув, я достала из сумки ручку и записала на чистом листе новой тетради:

«Эйдиши. Ядовитые ящеры каменной пустыни. Особенности вида и эффективные способы борьбы с эйдишами»

Скрипнув зубами в унисон своему перу, я включила эмоциосберегающий режим прилежной ученицы. Хотел послушания? Нате, распишитесь!

* * *

Заправив подпаленный край рукава внутрь, под уцелевшую ткань, я поправила сумку на плече и постучала в дверь.

— Входите, — разрешили мне и я вошла в кабинет ректора.

Вздрогнув, перешагнула порог и замялась на входе, не решаясь подойти к столу, за которым сидел Расмус дер Ларнак, ректор Академии Красного Феникса.

Заметив мою нерешительность, мужчина отложил бумаги и внимательно посмотрел на меня.

— Садитесь, леди Фенира, не стойте в дверях. Я догадываюсь, зачем вы пришли. Признаюсь, я вас ждал.

Я подошла к ректору и села в предложенное кресло напротив главы академии. Смяв ткань формы, я нервно передёрнула плечами. Невольно перед глазами возник образ совсем не простодушного добряка профессора, а злобного василиска, которому я будто бы прищемила хвост.

— Я… я хотела сказать, что не знаю, как так вышло, — начала я оправдываться, понимая, что по сути всё зависело от того, поверит ли моим словам ректор, или прислушается к сомнениям преподавателя и будет копать глубже. — Просто выполняла все пункты, что значились на доске.

— Фенира, — мягко позвал меня ректор, заставив поднять взгляд от моих колен. — Леди Фенира, никто и ни в чём вас не обвиняет. Произошедшее на занятии профессора Алавар ди Нормуса никоим образом не возводит вас в ранг преступницы. Профессор был несколько… эмоционален, потому что в его практике подобных случаев, пожалуй, и не встречалось. Простите ему невольную грубость, если он вас напугал своим рвением.

Я непонимающе моргнула. Меня что… защищают? И даже не обвиняют во лжи или сокрытии правды? И совсем некстати вспомнился старый добрый принцип «злой полицейский — добрый полицейский». Кто играл какую роль, было понятно и без лишних слов.

Но в любом случае, пока ректор академии на моей стороне, пусть и не искренне, а преследуя какие-то свои личные мотивы, я могла расслабиться. Наказывать и выяснять правду пока никто не будет.

Расмус улыбнулся мне, словно прочитал мои мысли. Ох, а ведь я так и не выяснила, может ли кто-либо в этом мире беспрепятственно считывать чужие мысли? А вдруг…