Академия магических близнецов

Виверна внутри угрожающе взрыкнула, давая понять, что если он начнет нас щупать, она откусит ему руку. Я на всякий случай отступила на шаг. Декан понимающе кивнул и остановился, проводя осмотр на расстоянии.

– Что ж, – усмехнулся он. – Поздравляю, господин Скай дэ Роушен и госпожа Полайкина, вы не только вывели из строя секцию дорогостоящего артефакта, но и необъяснимым образом сумели перепрыгнуть уровни и попасть сразу на третий.

Сказать честно, я обалдела.

– Что вы сказали, господин Палиано? – Беловолосый выглядел на редкость растерянным. – Такого не может быть. Я не ощущаю проявлений первого уровня, не говоря уже о третьем. Вероятно, артефакт был неисправен до того момента, как началось занятие. И мы с женщи… Агриппиной просто стали случайными жертвами.

Альдамир невольно прикоснулся ко лбу и сразу же поморщился. У меня звезду тоже неприятно саднило.

Как бы ни был неприятен мономорф, на этот раз я с ним полностью согласна: случившееся – ошибка.

– Вполне вероятно, – не стал спорить Палиано.

– Как так?! – возмущенно воскликнула Торони. – Светлик, ты же видишь…

– Подожди, Магда, – мягко улыбнулся декан. – Нужно проверить и исключить все факторы.

– Хорошо, проверяй, – без спора согласилась гаргулья. – Но если подтвердится, они – мои. Ты согласен?

И столько жадного предвкушения было в ее взгляде, что я, не желая того, стала опасаться за свою шкурку. Как бы на опыты не пустили.

– Как скажете, госпожа Торони, – склонил голову в поклоне декан. – Но вначале я приглашу Зака и компанию.

Заком оказался круглый и румяный, словно свежевыпеченная булочка, гном. Он вкатился в кабинет, всплеснул руками, увидев неисправный аппарат. И, причитая, бросился к нему, предварительно выгнав студентов с близстоящих стульев. Компанию гному составил добродушный меланхоличный здоровяк Освальдо. Судя по внешнему виду – элементаль земли. Он посмотрел на Палиано осоловевшими глазами, а потом поинтересовался, что декану, собственно, от него, Освальдо, надо. Палиано указал на нас с желтоглазиком и велел сделать хоть что-то с новоприобретенными украшениями.

Пока Зак возился с артефактом, а Освальдо – с нами, деятельная гаргулья уволокла оставшихся без дела студентов в другой кабинет, где и издевалась над ними оставшееся до конца пары время.

Палиано носился туда-сюда: то он лез с вопросами к гному, то через секунду уже донимал элементаля. Вскоре и тот и другой попросили его присесть на свободный стул и не мешать работать. Но долго там не усидел, вновь сорвался и продолжил бродить по кабинету. Разве что делал он это молча.

– Прости, Светлик, – спустя продолжительное время произнес Освальдо. Он отстранился от меня и спрятал во вместительный ящик очередную загогулину. – Только так. Больше ничего не могу сделать.

Он скептически полюбовался на дело рук своих и поднялся. Я повернулась к желтоглазику в надежде, что увижу его чистый лоб, но надежда оказалась тщетной. Галка с кожи никуда не исчезла, разве что потеряла насыщенный красный цвет, став просто черной.

– У меня так же? – жалостливо спросила у элементаля.

– Если ты имеешь в виду то, что знак на лбу стал черным, то да, – кивнул тот и пошел к выходу из класса.

Я приуныла. Альдамир, судя по сжатым в кулаки ладоням и каменному выражению лица, тоже не был счастлив получить незапланированное украшение. Мы сидели рядом и бесстыдно пялились на лбы друг друга. Прынц так вообще, казалось, хотел прожечь во мне дырку.

– Что смотришь? – не вынеся издевательств над своей тонкой психикой, нервно поинтересовалась у близнеца. – Нравлюсь?

Он явственно скривился, но так ничего вслух и не сказал, только отвернулся. Хотелось бросить ему еще что-нибудь колкое, но я силой воли усмирила желание и вместо этого на порядок любезнее произнесла:

– Извини, не хотела тебя обидеть. На нервах, сам понимаешь. Что ни день, то новые напасти.

И, внезапно поддавшись порыву, прикоснулась к внешней стороне ладони мономорфа. Он вздрогнул, но руку отдергивать не стал. Не ведая, что творю, погладила подушечками пальцев его кожу. Ладонь была теплая, чуть-чуть шершавая, приятная на ощупь. Вместо того чтобы спрятать конечность за спину, желтоглазик осторожно разжал кулак, позволяя мне себя изучать. Чем дольше его трогала, тем меньше мыслей оставалось в голове. Виверна внутри ласково закурлыкала, давая понять, что я все делала правильно. В груди разливалось приятное тепло.

Но… Язык мой – враг мой. Слова вырвались сами, я даже не сразу поняла, что услышанная фраза принадлежала мне:

– Я помню о нашем соглашении и нарушать его не собираюсь.

Расслабленная ладонь под моими пальцами мгновенно затвердела. Воздух между нами будто бы замерз.

– Безмерно рад, – бесцветно произнес Альдамир и вытащил руку.

Мне вдруг стало невыносимо одиноко. Если бы не подошедший Палиано, я, наверное, расплакалась бы.

Мысленно обозвав себя слабачкой и нюней, а для лучшего эффекта надавав и себе, и предательнице виверне воображаемых тумаков, подняла глаза на декана.