– Я знаю, – с какой-то досадой ответил отец. Видимо, быть обязанным Себастьяну ему сейчас совсем не хотелось. – Но для чего он это сделал? И почему сразу не вернул тебя? Что вообще вы делали в убежище?
– Ругались, – коротко и, по сути, правдиво ответила я. – Себастьян Брок мне нотации читал о том, что из-за меня у всех проблемы. Ведь это я подбила друзей на поход к Щиту.
– Хоть в этом я с ним согласен, – с горечью ответил папа. – Пойми, Кара, я не хочу выглядеть в твоих глазах тираном, но ты слишком часто за последнее время подвергаешь жизнь опасности. Когда ты просто читала свои модные журнальчики, мне было проще и спокойнее.
– Спокойнее? – От возмущения у меня аж кровь в висках запульсировала. – То есть тебе больше нравится дочь – пустышка, которую ничего не волнует, кроме тряпок?
– Мне больше нравится дочь живая и здоровая. – Голос отца был пугающе спокоен.
– Но я живая и здоровая! Со мной ничего не случилось!
Между прочим, даже не соврала. Разбитое сердце в счет не шло.
– Только чудом. – Не принимая аргумент, отец отрицательно качнул головой. – И рисковать я больше не намерен. Ты меня поймешь, когда у тебя самой появятся дети.
Стало страшно. Таким отстраненным папу я никогда не видела.
– Что ты хочешь этим сказать? – уже зная ответ, выдавила я.
И услышала решительное, отрывистое:
– Я забираю тебя из академии.
Сердце оборвалось.
Но не успела я попытаться возразить, как от двери раздался знакомый резкий голос:
– Александр, я против.