Академия магии на дистанционке

– Маленький домашний карликовый тролль. Очень ручной. Простой в уходе! Неприхотливый! Всеядный!

– И зачем ты мне все это рассказываешь? Я не планирую заводить домашних животных. – Малкольм сделал последнюю попытку спастись, но мироздание уже запустило неумолимое колесо судьбы – так бабушка говорила о неизбежных жизненных испытаниях.

– Осенька поживет у тебя буквально пару недель! Малкольм, я тебя как человека прошу…

– Так я не…

Ректор только отмахнулся:

– Осеньке вредны перелеты! Он заболеет и зачахнет, и я буду винить себя до конца дней! Только тебе я могу доверить свое единственное родное существо.

Невероятным усилием воли Малкольм проглотил парочку отменных шуток про родство ректора, уважаемого академика и мага, и непонятного шерстяного нечто, издающего звуки «чпок» из старой сумки.

– А ты сам-то куда собрался? Если это… гм… Осенька тебе так дорог, зачем бросаешь?

И тут у ректора забегали глаза. Он даже покраснел – в залитой светом гостиной это было отлично видно. Старательно избегая прямого взгляда, он забормотал:

– Я же немолод… здоровье не то, что прежде, ты же должен понимать, ситуация непростая…

– Ты что, собираешься сбежать?

– Ну почему же сбежать, что за формулировки, это вроде как королевское распоряжение… Ты же взрослый человек, ты все понимаешь…

– Да ни хрена я не понимаю! – рявкнул Малкольм. – Ты придумал какую-то дурь с дистанционкой, никому толком не объяснив, как она работает, пообещал всем штрафов и отчислений, выгнал народ из общежитий и вдобавок бросаешь нас здесь разбираться самостоятельно?! Как, по-твоему, мы будем вести занятия на расстоянии? Принимать зачеты? Как адепты будут практиковаться в магии без полигонов, залов и лабораторий?! Дома?! А кто ответит за все сожженные дома и невинных жертв?! А иногородние? Они куда пойдут? Не везде есть возможность работать с МагПадами! Ты об этом не подумал? И что, ты серьезно вот так трусливо сбежишь, оставив нас разбираться с царящим хаосом? А потом как ни в чем не бывало вернешься и будешь принимать благодарности за содействие в борьбе с эпидемией?! Ты, часом, не охренел вместе со своим Осей?!

– Апчхи! – жалобно всхлипнул ректор.

Сунул Малкольму в руки сумку и протараторил, словно боялся, что тот силой заставит его остаться и запрет в академии, пока все не закончится:

– Осеньке нужно гулять не реже раза в день, а еще он любит мошек, налови ему, чтобы полакомился! И не пугай Осю, у него от испуга втягивается нос.

– Чего делает? – опешил магистр.

Вместо ответа ректор извлек из сумки мохнатую тварищу и вручил другу.

– Пока, мой маленький, папочка скоро… а-а-пчхи!

– По-моему, ты уже, – мрачно прокомментировал Малкольм. – Апчхи.

Ося в его руках мелко дрожал. Странная тварища: размером с небольшую кошку, с коричневой шерстью и серым подшерстком, огромными блестящими близко посаженными глазищами, длинными, загнутыми у кончиков, ушами и четырьмя трехпалыми лапами. Нос тролля больше напоминал небольшой хобот и был настолько длинным, что свисал к полу. Из-за выпученных глаз казалось, будто Ося постоянно пребывал в состоянии, близком к паническому.

И ему явно не нравился Малкольм.

Когда дверь за ректором закрылась, магистр Криган мрачно посмотрел на нового соседа.

«Чпок!»

Длинный нос с забавным звуком втянулся в Осю, но, похоже, не влез, потому что прежде короткий хвостик вдруг в разы увеличился в размере. Малкольм даже покрутил беднягу, чтобы убедиться.

Итак, ближайшие недели он будет заперт в доме с троллем, у которого от испуга нос выпадает из задницы, и адепткой магической академии, которая является не кем иным, как дочерью бывшего врага, волею судьбы спасшего Малкольму жизнь.

– Чпок, – грустно вздохнул магистр.

* * *

Остаток дня ушел на то, чтобы выяснить, что такое этот Ося, что оно ест, где оно срет и как от него избавиться, не вызывая подозрений. С последним оказалось все очень и очень сложно: при должном уходе тролли жили до двух сотен лет. При ненадлежащем – лет на десять меньше, зато становились исчадиями бездны, единственной жизненной целью которых было свести в могилу нерадивого хозяина.

Радовало лишь то, что тварюшка оказалась дюже неприхотливая: ела почти все, спала где придется, стоически выносила и холод, и жару, а еще не имела зубов и не портила мебель. Организовывая Осеньке туалет и миску, Малкольм мрачно думал, что когда (если) ректор вернется – то будет должен ему по отгулу за каждый день опеки над троллем.

Потом Ося куда-то ушуршал, на город опустилась темнота, и магистр занялся тем, что и планировал изначально: достал свежайшую мраморную вырезку, налил бокал выдержанного вина и принялся неторопливо готовить роскошный холостяцкий ужин. Не то чтобы Малкольм забыл об Анастасии, просто философский взгляд на мелкие незначительные проблемы не раз спасал его душевное спокойствие. В конце концов, это не он просит об одолжении, а ее отец. В большом доме нет недостатка в комнатах, а с остальным пусть разбираются сами.

По кухне поплыли аппетитные запахи мяса, когда раздался звонок. Малкольм выругался. Теперь стейк получится не таким вкусным, как мог бы быть.