Академия магии. Притяжение воды и пламени. Часть 2

Облако росло, вихрилось, напоминая миниатюрный ураган, трепавший нашу одежду. Сама магия отдаленно напоминала жидкость в лавовой лампе — тягучая, как вода, она в тоже время переняла все оттенки пламени и его подвижность, превратившись в нечто среднее, в то, что не должно существовать в природе. Прямо сейчас мы словно перечеркивали все законы физики, по крайней мере те, что существовали на Земле.

Но подозреваю, даже для Церента это было слишком.

Магическая материя, что при желании обретала разные свойства, то становясь до невозможности жаркой, настолько, что температура в зале повышалась и даже лицо Розенталя покрывалось маленькими бисеринками пота, то вовсе теряя почти все огненные особенности. Слияние требовало совсем мало колдовских частиц, повышая и без того огромные возможности наших резервов. За последнее время я стала больше смыслить в чарах, но даже теперь мне было тяжело предположить, какое влияние окажет эта связь на нас в будущем.

И еще, обычно, в случае всех стихий, кроме земли, колдуны не могли постоянно поддерживать их форму. Уедешь далеко, закончится резерв, банально просто уснешь — и все распадется. Но облако между мной и Александром могло существовать без постоянной поддержки с нашей стороны. Достаточно было пожелать, и оно застывало, казалось, способное остаться в этом состоянии на века.

Именно последнее приводило Итана Келески в восторг. Этот мужчина напоминал мне ребенка, получившего новую игрушку. Думаю, учитывая его возраст, он давно перестал встречать в магии что-то редкое и труднообъяснимое. И мы с Розенталем дали новую пищу для его научных изысканий.

Облако вытянулось, приобретая форму огромной иглы. Мне кажется, будь у нас желание, мы с легкостью проткнули бы насквозь несколько замковых стен.

Хотя согласовывать действия было самым сложным. Это словно наши с Александром ноги связали, — мою правую, его левую, — а потом заставили идти. У каждого свой темп, походка и намерения. Если вдруг я захочу пойти назад, а огневик останется на месте, в лучшем случае мы просто не сдвинемся с места, в худшем — оба растянемся на полу.

Заморочек возникло предостаточно. Нам приходилось много обсуждать, сравнивать свои ощущения, и, кажется, я начинала понимать весь смысл нашей эмоциональной связи. Для чего она вообще появилась. И если раньше мы считали, что это просто из-за резонирования стихий, то теперь осознали, насколько глубоко ошибались.

Не будь мы так чутки друг к другу, вряд ли бы вообще смогли обуздать эту необъяснимую мощь. А так у нас оставались шансы когда-нибудь этого достичь.

В ушах вновь появился гул. Пока едва заметный, но в этот раз он возник гораздо быстрее — возможно, я и правда нуждалась в передышке. Хотя бы до завтра.

Мы тренировались именно под академией неспроста. Во-первых, на ее территории было запрятано столько различных артефактов, что даже ректор не мог назвать точное их число. Колдовские вещи хоронили в разные годы на протяжении десятков лет, и некоторые записи терялись, а другие просто не делались. Во-вторых, над головой бродили сотни стихийников, что прямо сейчас занимались, и по меньшей мере треть из них использовали свои способности. В итоге все это создавало такой непробиваемый магический фон, что даже нынешние эксперименты оставались в тайне.

По крайней мере до того момента, пока мы не использовали слияние в полную силу…

Наши с Розенталем взгляды пересеклись. Потребовалось всего пару секунд, чтобы он понял, что я хочу остановиться.

Мы и так добились уже многого…

Третий день подряд, приходя сюда на первые два занятия, я и огневик тренировались под присмотром ректора, практически без перерывов. Последний постоянно хмурился, часто задавал вопросы. Было нечто общее между мною, Розенталем и главой — никто из нас не владел хоть какой-то подтвержденной информацией о метаморфозах, происходивших с нашими стихиями. Хотя у Итана Келески определенно было больше знаний, чтобы скорее во всем разобраться.

Александр едва заметно кивнул мне, и мы оба стали потихоньку разрывать связь, заставляя загадочное облако растворяться. Когда последний его кусочек исчез, я не сдержала вздоха облегчения, сгибаясь едва ли не пополам. Руки гудели от напряжения, но совсем скоро это обещало пройти.

Огневик справлялся с этой мимолетной усталостью иначе — закрыв глаза, парень глубоко и размеренно дышал, беззвучно отсчитывая секунды. Я видела, как шевелились его губы. Было в этом что-то гипнотическое, привлекающее внимание.

— Ладно, видимо, на сегодня и правда лучше закончить, — вынес вердикт ректор, отшагивая от нас. — Но уже гораздо лучше. Гораздо. В первый день мы остановились на час раньше.

Да, в этом я с ним была согласна.

— У меня возник вопрос, — бросив взгляд на Розенталя, сказала я. — Если я на лето вновь отправлюсь к Хильде, это значит, мы прекратим наши тренировки по крайней мере на два месяца точно?