Академия магоубийц (СИ)

— Ой ой… горячо. — она поставила кружку обратно, а я взял свою кружку и спокойно выпил горячего дешёвого чая. Идеально, как я люблю.

— Как ты пьёшь такой горячий чай? — удивилась она.

— Не знаю. Всегда хорошо себя чувствовал в жару. — я пожал плечами и сделал ещё несколько обжигающих глотков, наполовину прикончив кружку и потянулся за печенькой. — И всё таки. Зря ты так. Он меня при тебе не тронет. А я ведь просто обожаю его занятия. Они одни из самых полезных среди всех, которые я видел в академии.

— Ну, я пока не хочу и не могу с ним говорить. Но, если тебе что-то надо будет, я напишу ему смс.

— Думаю, всё-таки не стоит. — я покачал головой и потянулся за следующей.

— А как ты стал сиротой? И почему тебя лишили титула? — она решила познакомиться поближе с моей историей.

Я не стал приукрашивать и рассказал всё как есть, и честно предупредил, что моя цель — шайтраны и война с ними. Я буду воевать и сражаться, и скорее всего умру. Поэтому со мной счастья семейной жизни ей не светит.

На это моё замечание она лишь фыркнула и взяла кружку горячего чая, видя, как я свободно и легко вливаю его в горло. Она решила, что он достаточно остыл и очень и очень сильно пожалела.

Обожглась, кинула кружку, выплюнула чай, облила свою фиолетовую ночную рубашку из шёлка. Вовсе не элегантно это произошло, а я разрывался между желанием поржать, помочь и выпрыгнуть в окно с третьего этажа.

— Блииин. Что делать-то… — Она с таким кошачьим, полным грусти взглядом посмотрела на меня. — Есть лишняя майка?

— Я сейчас… — поднявшись я отправился к шкафу, где нашёл чистую майку… на полке рядом с её вещами и её майками… бля… это ловушка.

Я закрыл шкаф и протянул ей майку. Вот, держи.

— Ммм… Мне надо переодеться. — её щёки покраснели.

— Да, я сейчас выйду.

— Да просто отвернись.

— Не, я выйду. — ответил я ей и отправился к двери.

Конечно, сейчас не выйду — завтра евнухом с учёбы вернусь. Ну уж нет, мне такое счастье не надо. Со всем моим уважением к евнухам, я в их число не стремлюсь.

Открыв дверь в коридор я вышел, ожидаемо увидев неподалёку мистера Рюдигера. Значит, не показался скрип. Дверь закрылась, и я отправился сразу к нему.

— Добрый день, господин Рюдигер. — я поклонился, предвкушая что здесь и сейчас решается моя судьба.

— Не день, а ночь. — с не предвещающим ничего хорошего взглядом он посмотрел на меня сверху вниз.

— Доброй ночи, господин Рюдигер. — я снова поклонился.

— Ты отупел, пока шёл сюда?

— Никак да, господин Рюдигер. — я поклонился в третий раз.

— Понятно всё. Эх. Я и сам не знаю, что делать. Это не первый её бунт… Но до такого ещё не доходило. Она лишь пытается казаться такой. На самом деле совершенно домашняя девчонка. Соплячка.

— Да, господин Рюдигер.

— Ты что, согласен с тем, что она соплячка?

— Нет, господин Рюдигер.

— А с чем тогда?

— Да, господин Рюдигер.

— Идиот… Что делать с вами? — он замолчал и затарабанил пальцами по подоконнику.

— Я одного понять не могу. Почему тебя? Вокруг куча обычных и куда как более успешных парней. Нет, её на чужака странного, мутного потянуло.

— Нет. Господин Рюдигер. Вы не правы. — я будто очнулся после гипноза, внезапно поняв, что именно мне стоит делать.

— Чего?

— Я не чужак. Чужака мы ждём. Пока привезут, и я смогу утопить свою злость и ярость в его кишках. А я такой же, как и вы. И в жилах моих течёт та же кровь. А если вы так не считаете, то вам же хуже. Мой путь не ведёт меня к вершине, не ведёт меня к славе и богатству. Он ведёт меня к освобождению нашей планеты от заразы, что пришла через портал и объявила себя верхушкой на пирамиде пищевой цепи. Я тот, кто эту пирамиду будет трясти до тех пор, пока она не обрушится или не придавит меня. Для меня нет и не существует таких понятий, как завести собственную семью. Вы нужны мне, мистер Рюдигер, мне нужен ваш опыт и знания, чтобы наточить клинок, которым я буду вырезать сердца врагов. И если из-за всего этого фарса я потеряю свой точильный камень — хуже станет не мне. Хуже станет вам и человечеству. Но кто сказал, что вы — один единственный точильный камень? Я не выгнал её только из уважения к вам. Она красивая. Безумно красивая. Но и я не пластилин, который можно лепить как вам вздумается. Я не трону её и пальцем сам. Я не стану её обижать. Но в конце концов она уйдёт. И что там будет у неё на душе, я понятия не имею. В своей бы разобраться. Решайте здесь и сейчас — или забираете Аринию, или она остаётся здесь до тех пор, пока сама не решит уйти. Всё, что я могу гарантировать — это слово мужчины, что в обиду её не дам.

Я выговорился и покрылся холодным потом в ожидании его решения. А он всё это время слушал. Внимательно слушал, смотря мне прямо в глаза. И сейчас его взгляд не изменился. Наконец он открыл рот и тихим, совершенно спокойным голосом, будто речь идёт о хлебе в столовой, произнёс.

— Дай клятву исполнить своё обещание в отношении Арианы. Не обидеть, не тронуть, не навредить и защитить до тех самых пор, пока она сама не решит уйти. — словно удав, он смотрел мне в глаза, как кролику, которого гипнотизируют.