Академия моей любви

Первая пара пролетела как в тумане.

Нет, я честно пыталась вникать и записывать, но сконцентрироваться на учёбе не могла. Мысли метались в голове, как светлячки в банке – вспыхивали "озарениями", на полном ходу врезались в "стекло" черепа и падали на дно, чтобы больше не жужжать.

Странноватый образ, но как нельзя больше подходящий к той мешанине, что происходила у меня в мозгах.

Мне досталась какая-то неправильная сказка.

В правильной должен быть враг, верный помощник и прекрасный принц. Тогда всё ясно и понятно – врага побеждаем, помощника награждаем, принца целуем и вприпрыжку уносимся с ним в светлое "долго и счастливо".

А что делать, если из основного набора имеется только друг? Врага нет вообще, а принцев целых три – и все крайне сомнительной прекрасности!

Один – шантажист недоделанный. Второй – озабоченный придурок. А третий, конечно, отличный парень, только вот имеет отклонения в генетике: обрастает шерстью, на луну воет, зайчатину сырую уважает, ну и дальше по списку волчьих привычек.

Вчерашний ультиматум Оуэна меня разозлил. Но не так, как пойманное случайно откровение Зейна. Конечно, я не была настолько наивной, чтобы думать, будто в голове у жениха сплошные птички-цветочки и розовые шарики в виде сердечек. Но одно дело понимать, а другое – услышать прямым текстом, что тебя воспринимают как какой-то кусок мяса. Неодушевлённый предмет, с которым можно вообще не считаться.

А больше всего злило, что этот хам в короне мне по-настоящему нравился. Память то и дело подсовывала смущающие картинки нашего "гнездования" и восторженные вопли Кори по поводу наверченной на наши комнаты защиты.

А потом перечёркивала всё гадким "в койку!"

В довершение в компот из неприятных мыслей подмешивалась горечь чувства вины. Пусть моё вмешательство было мимолётным и безобидным, но я копалась в чужой голове. Более того, в голове Кирейна, который не сделал мне ничего плохого.

Совесть ныла, что надо было выбрать другой объект для экспериментов. Ещё она требовала признаться и извиниться, а здравый смысл вопил "не смей!".

В общем, не удивительно, что первая лекция прошла впустую.

А вот на следующей, сдвоенной паре по алхимии, пришлось отвлечься от самокопаний и вернуться в реальность – сложно витать в облаках, когда в руках колбы с химикатами.

Магистр Маурли относилась к тому же виду, что и Кори, – такая же тонкокостная, красноглазая, только вот лет ей, судя по сморщенному как печёное яблоко лицу, было не меньше ста.

– Сегодня мы бегло ознакомимся со стандартным набором зелий в походной аптечке боевого мага и усвоим, какие из них могут применяться в комбинациях и не по прямому назначению, – с этой фразы, безо всяких приветствий и знакомств, стартовало занятие. – Для начала каждый из вас получит у лаборанта – господина Клюрса – набор колб с зельями для экспериментов и саму аптечку вон в том окошечке, – продолжила магистр, взмахом указки едва не снеся головы первому ряду.

При этом узкие губы преподавателя сложились в такую гаденькую ухмылку, что любой бы догадался о неслучайности этого движения. Только зачем оно? Чтобы рассаживались подальше? Или просто так – из вредности характера?

Мы с Кори, к счастью, устроились в третьем ряду, как раз рядом с окном раздачи. Сразу после слов магистра распахнулись ставни, закрывавшие это окошко, и в проёме появилась голова пожилого оборотня.

Или не оборотня? Жёлтые глаза голосовали за животную половину господина Клюрса, но рост старика был меньше моего, а сквозь растрёпанную седую шевелюру пробивались остроконечные кошачьи уши, покрытые короткой рыжей шёрсткой.

– Подходим по одному, ставим роспись, забираем корзинки и возвращаемся на место, – проскрежетал этот неведомый "зверь" противным голосом.

Нам с подругой было ближе всех, но подходить первыми? В кабинете, где едва не наградили шишками весь первый ряд?

Нет уж!

Но и отсиживаться в засаде смысла не имелось.

Не сговариваясь, мы с Кори лишь немного замешкались на старте. Поднялись, а потом я сделала вид, что зацепилась юбкой за угол парты, а боевичка "случайно" уронила перо. Заминки оказалось как раз достаточно, чтобы убедиться, что рванувшим за зельями однокурсникам руки не оторвали, в лица не плюнули и ставнями ничего не прищемили.

Всем выдавали небольшую плоскую корзинку с пузырьками и плошками, а ещё скромные поясные сумки из тёмной материи. Кори тоже дали такую, а вот мне…

– Так-так-так… – мерзко подхихикивая, начал господин Клюрс, едва я подошла к окошку. – Леди Гоблейм, значит?! Для вас особый набор.

Я мысленно застонала, а когда этот "особый" увидела, чуть не повторила стон вслух.

Во-первых, корзинка у меня была вдвое больше, а колбы – раз в пять. То есть всех ингредиентов мне отсыпали в пятикратном размере. И лично я это восприняла не как привилегию, а как намёк на тупость – мол, с первого раза мне не справиться. Во-вторых, мне не дали накарябать закорючку в общей тетради. Подсунули отдельный талмуд – жутко пыльный, причём эту пыль демонстративно сдули мне на платье! Желтоглазый старикашка и в лицо бы сдул, если бы ему рост позволил.

– Пальчик прикладываем, леди, – скомандовал ушастый нелюдь, старательно выведя моё имя пером на пожелтевшей от времени странице.

– А может крестик поставить? Я, вообще-то, писать умею! – прошипела тихо, чтобы не веселить сокурсников скандалом.

– Кхе-кхе-кхе, – снова захихикал старик. – А наклонись-ка сюда, леди! – он ещё и пальцем поманить не постеснялся – тоже поросшим редкой рыжей шерстью и с внушительным чёрным когтем. Приближаться к неведомому "зверю" мне совсем не хотелось, но не демонстрировать же трусость всей группе и этому, незнамо кому. – Я сегодня добрый, леди, – продолжил Клюрс шёпотом, – интересы короны, опять же, уважаю, поэтому дам вам бесплатный совет! Подпись леди вашего положения не стоит ставить где попало. Чревато, знаете ли! Так что прикладываем пальчик и не задерживаем очередь!

Палец я приложила – средний, раз уж указаний, какой именно, не было. И корзинку "для дебилов" забрала, и даже мат при виде своей аптечки сдержала.

Ну кто бы сомневался – никакой простой тёмной материи. Для леди "без привилегий" только расшитый золотыми и серебряными нитями переливчатый шёлк. Вот исключительно "походный" вариант – для походов в музей, в оперу, на балы и приёмы, наверное.

От созерцания этой красоты у сокурсников вдруг приключилась коллективная зависть. Да такая, что невооружённым взглядом была заметна. И без всех этих мысленных "У-у-у! Мне бы такую!", долетавших со всех сторон. Даже наши брутальные качки-оборотни от изысков дизайна пришли в восторг. Будто всю жизнь мечтали заиметь в свой гардероб что-нибудь гламурное.

Впрочем, смысл всех этих вожделеющих взглядов и стонов стал понятен, едва я, как и прочие, по команде магистра Маурли застегнула аптечку на поясе. Шёлковая ткань замерцала радужными разводами, а потом "застыла", подобрав идеальную комбинацию цветов, чтобы полностью повторить материал моего платья.

Шёлк-хамелеон? Круто! Ради такой ткани можно и с колючей вышивкой смириться.

Следующий час мы изучали и подробно конспектировали базовый набор лекарственных средств и правила обращения с ним. Сокурсникам было скучно – они-то местный йод с зелёнкой и пурген с анальгином видели не впервые. А вот я действительно старалась всё запомнить.

Колбы с разноцветными пробками и этикетками, были небольшими – сантиметров десять длиной – и узкими. Похожими на патроны в обойме. Для каждой склянки в сумке был сделан специальный кармашек с выпуклым значком-руной. Такие же символы были вырезаны на крышках и выдавлены на этикетках, чтобы зелья можно было опознать даже на ощупь.

Через неделю нам предстоял зачёт по этим значкам. И если остальные, по словам Кори, большую часть рун знали, то мне предстояло вызубрить полсотни этих "иероглифов".

Печально…

Но погрустить по этому поводу я не успела.

Началась вторая часть занятия – практическая. И вот тут-то невесело стало всем остальным.

Оказалось, что с первого раза правильно смешать обезболивающее со снотворным, а заживляющее с противоядием не выходит ни у кого. А уж когда дошло до слабительного, которое при добавлении обеззараживающей соли превращалось в клей…

Все сокурсники носились к окошку, чтобы под ехидные комментарии господина Клюрса заменить опустевшую склянку на полную. И каждый раз под роспись. И только у нас с Коризаной проблем не возникло. У подруги оказался на редкость верный глаз – с пропорциями она справлялась очень ловко и мне охотно подсказывала, как правильно обращаться с пипеткой и сколько крупинок подцепить пинцетом, чтобы это были заданные условием полтора грамма. В общем, чувствовался опыт. А учитывая выданные мне с изрядным запасом ингредиенты, справились мы раньше всех и остаток занятия откровенно скучали.

Вернее, скучала Кори, а я зубрила лекарские руны. И так погрузилась в этот процесс, что едва не упустила странное поведение старика-лаборанта. К нему как раз подошёл один из наших оборотней с просьбой об очередной замене, но ушастый нелюдь вдруг буркнул "Потом!" и закрыл ставни прямо у парня перед носом.

Это "Потом!" так отличалось от прежних реплик Клюрса, что я оторвалась от конспекта и посмотрела на него. Как раз успела заметить странный, будто остекленевший взгляд старика. А дальше услышала уже знакомый мысленный шёпот: "Три порции алкорита, две синтезии и четыре эльтарийского лапника!". От этого "голоса" меня пробрала дрожь. И сама не знаю зачем, я записала названия на последней странице тетради.

А через минуту магистр Маурли объявила об окончании занятия и я, шепнув Кори, чтобы собрала мои вещи, молниеносно сдала во вновь открывшееся окошко свою корзинку, ткнула пальцем в отчётный талмуд и рванула в коридор. Хотела посмотреть, кто выйдет из каморки с зельями. Вот только никакого выхода из неё в коридоре не оказалось. Только дверь соседней аудитории, из которой выплыла стройная эффектная блондинка в мантии преподавателя, а за ней вывалилась толпа студентов. Судя по Киру и его прихвостням – четвёртый курс звероведенья.

Я шарахнулась в нишу, едва не снеся украшавший её манекен в доспехах и, по счастью, волчий принц меня не заметил – ушагал в противоположную сторону. Выждав, пока он скроется за поворотом, я заглянула в опустевший кабинет.

На столах красовались разводы из зелий и перепачканные плошки, недвусмысленно намекая, что и здесь проходило занятие по алхимии. А в боковой стене имелось такое же окошко со ставнями, а рядом с ним – узкая дверь. То есть подсобка была общей на две аудитории с выходом именно в эту. И зайти в неё мог только кто-то из группы Кира. Может быть, он сам?

***

Обедать я не пошла. Забрала у Кори сумку со своими вещами и, сославшись на головную боль, попросила оставить меня одну. Боевичка, кажется, не обиделась, но прищурилась уж очень подозрительно. Хорошо, что эти подозрения не помешали ей уйти в столовую одной.

Я же захватила в своей комнате тёплую накидку и побрела в парк – хотелось немного подумать, а заодно присмотреть укромное местечко для операции по обезвреживанию Зёбера.

До назначенного свидания оставалось примерно полтора часа – как раз, чтобы хоть немного разобрать бардак в голове и растолкать мысли по полочкам.

Это в теории, на практике же порядок наводиться не желал.

Зловещий "голос", который я уже слышала на вечеринке, вряд ли принадлежал кому-то из студентов. Он был какой-то… взрослый, что ли? И однозначно не походил на мысли Кирейна – я ведь их уже слышала и могла сравнить. Только вот где гарантия, что я именно "слышу" чьи-то интонации, а не подставляю их сама? Может то, как я улавливаю чужие мысли, зависит от того, чьи они? То есть я знаю голос Зейна, поэтому в моей голове звучит именно он, а не какой-нибудь мышиный писк или загробный вой. Или нет?

Я силилась вспомнить, что услышала первым – реальные слова Кира или его мысли про "конфетку", – но никак не могла. Память бастовала и отказывалась сотрудничать. И кольцо на призывы подсказать не откликалось. Вроде бы всех мой мозг озвучивал настоящими голосами: мужскими и женскими, высокими и низкими, противными и приятными – разными, но неизменно живыми.

И только этот – на вечеринке и в подсобке – был иным. Каким-то мёртвым, механическим и страшным. Почему?

Может так я слышала другого телепата?

Вот это вот перечисление ингредиентов походило не на рассуждения, а на приказ. И странный взгляд лаборанта – как у зомби в ужастиках.

Или это всё же был мысле-голос самого старика Клюрса, и он просто повторял про себя выданные кем-то – например той дамой-преподавателем – указания? Звучало не похоже, но он ведь не человек и даже не оборотень. Может существа его вида все думают с таким вот пугающим присвистом?

Только вот на вечеринке я не видела ни лаборанта, ни кого-то похожего на него.

Выводы? А нет их!

Сплошные вопросы и ни единого ответа.

Только нехорошие предчувствия и список веществ, которые надо обязательно отыскать в справочнике.

И если там что-то опасное, то…

– Прячемся? – оборвал мои раздумья внезапный внушительный букет тигровых лилий. Вернее не он, а радостно скалящийся поверх полосатых цветов Зёбер.