Академия монстров, или Вся правда о Мэри Сью

Комната снова показала большой палец, соглашаясь. А я, выдохнув, повернулась к зеркалу, чтобы поправить прическу и одежду. Неожиданно из стены снова появились руки и, схватившись за кофту, резко дернули ту вниз, оголяя грудь в вырезе. Сделав все как было, я вновь зашипела на комнату. Руки выставили вперед ладони, словно извиняясь, и исчезли. Надеюсь, на весь вечер!

Вернувшись в комнату, я вновь напряглась, увидев Рейма, рассматривающего мои книги.

— Ты с ними поосторожнее. А то в академии не литература, а средство массового поражения. Мне тут на втором курсе выдали такую инструкцию по уходу, что теперь я словно в зоопарке с очень требовательными хищниками живу.

— У меня попроще книги, но тоже могут навредить, — хмыкнул Рейм.

Эта непринужденная беседа позволила разрядить неловкую обстановку, и мы снова ощутили то тепло, которое возникало между нами, стоило оказаться рядом друг с другом.

— Призвала свою комнату к порядку? — обхватив меня за талию, спросил Рейм.

— Ну, мы немного поспорили, чуть-чуть поругались, но в целом нас обещали оставить в покое.

— Вот и прекрасно, не хочу, чтобы мне мешали.

— В чем? — удивилась я.

— Наслаждаться общением наедине, — улыбнулся Рейм и, склонившись ко мне, поцеловал.

Мир словно сошел с орбиты, разлетелся на куски или ухнул в бездну. Мне сложно было описать мои ощущения от поцелуя с эльфом, ибо это было невероятно и непередаваемо. Должно быть, в этом поцелуе содержалась какая-то магия, потому что моя голова отключилась, и на передний план вышли эмоции, вихрем кружившиеся в моем разуме и сводившие с ума. Впервые в жизни я забыла обо всем.

Когда наши губы разъединились, я ничего не понимала и пыталась осознать, как это я оказалась на коленях у Рейма. Он крепко прижимал меня к себе, уткнувшись в шею, и я пару раз прерывисто вздохнула, чуть отстранилась и поцеловала его уже сама.

Сколько мы так целовались, я не знаю, но в какой-то момент эльф резко отстранился от меня и шумно выдохнул.

— Если мы не остановимся, я за себя не отвечаю.

А я пыталась понять, что именно мне сейчас сказали. И через некоторое время усмехнулась.

— Я понимаю, почему академия тебе чуть ли не поклоняется. Ты не только красавчик, но и потрясающе целуешься.

— Неправда. Мой опыт весьма скуден. Просто, если верить тому, что рассказывают на моей родине, так всегда с той, для которой бьется сердце. И дальше чувства будут еще сильнее.

— Видимо, я тоже с твоей родины, — пробормотала я, гипнотизируя губы Рейма.

— Просто ты особенная. — Кольцо рук сжалось вокруг меня сильнее, и, склонившись ко мне, эльф еще раз быстро и сильно меня поцеловал. А потом ссадил со своих колен, отправив делать чай. На мою улыбку он, усмехнувшись, ответил:

— Ты слишком искушаешь меня.

— Оу, — только и смогла вымолвить я, порозовев от смущения.

— Поэтому предлагаю поговорить.

— А знаешь, это очень хорошая идея. У меня есть к тебе некоторые вопросы.

— Будешь допрашивать? — спросил Рейм, принимая из моих рук чашку горячего чая.

— Безусловно! — порадовала я, усаживаясь рядом.

— Тогда начинай.

— Как ты узнал меня у пруда?

— Ну, там было не так много народа… — начал эльф, дразня меня.

И я, и он знали — это не причина. Я бросила на Рейма укоризненный взгляд, и он вздохнул и признался:

— Я с самого начала знал, кто ты в академии.

От слов берсерка я застыла. Я предполагала массу вариантов, каким образом Шелест мог узнать меня: сболтнула что-то не то, по жестам узнал или по силе после объединения. Но чтобы с самого начала? Прямо с самого?

— То есть, когда ты помогал мне с заданием, ты знал…

— Не совсем так. Пожалуй, мне придется начать с самого истока.

— Было бы хорошо, потому что я совершенно запуталась.

— Как ты знаешь, эльфы любят только раз. Наше сердце откликается лишь на избранную девушку, и больше никого во всех мирах для мужчины не может быть.

— С одной стороны, это невероятно романтично, но с другой — ужасно. Что, если выбранная женщина не ответит взаимностью?

— Ну не все так плохо, хотя и определенная правда в твоих словах есть. В моем мире среди нашей расы чаще всего пары совпадают. К тому же всегда можно побороться за благосклонность избранницы. Если все же не повезло, то кто-то живет до конца своих дней неженатым, кто-то ищет супругу среди девушек другой расы, честно предупреждая, что не полюбит ее.

По моей спине пробежал холодок. У нас же не так?

— В академии все сложнее. Здесь намешано много рас, порядков, обычаев, которые подчиняются строгим законам междумирья. Поэтому, когда я только поступил, решил не сближаться с девушками, пока не найду избранницу. А потом, когда из моей внешности сделали культ, желание с кем-то общаться пропало вовсе.

— О да. Я помню, как при поступлении мне все уши про тебя прожужжали.

— Я красив даже для своей расы, а уж для межреальности моя внешность слишком экзотическая. Когда жизнь стала совсем невыносимой, я резко все изменил, оставив для себя лишь общение с преподавателями и друзьями. И стал просто учиться.

— Бедный и несчастный, — пробормотала я, любуясь лицом своего возлюбленного и снова переползая к нему на колени.