Академия морской магии

Позавтракав с утра, мы поплыли к хижине деда. Оказалось, что отец не сносил дом Марселя, а наоборот ухаживал за ним, не давая рассыпаться от времени. Царь любил, как он нам признался, плавать сюда и вспоминать некоторые эпизоды из своей жизни, когда он любил мою маму. Оказавшись в хижине, я словно перенёсся во времени, погрузившись в воспоминания и мне поплохело, я словно оказался на суше под палящими лучами солнца и задыхался без воды. Я выплыл из дома и уселся на скамейку, которая стояла возле хижины, пытаясь привести своё дыхание в норму.

Тут ко мне подсел куратор и, приобняв за плечи, поинтересовался:

– Что полегчало?

– Пока нет, и я думаю, что сегодня я больше не насмелюсь заплыть в этот дом, – стыдясь своей трусости, признался я Марию.

– Ты же понимаешь, что в академии тебя ждёт Марина и, если в этом доме есть какие-то доказательства, что ты не бастард, мы должны их найти и утереть нос, прежде всего, злодейке судьбе, – тыча пальцем в хижину деда, говорил Марий. Я полностью поддерживал его, но на сегодня мне хотелось закончить день воспоминаний.

– Спасибо, Марий, но скажите, при чём тут Марина? – поинтересовался я, сделав вид, что не понял о чём он только что намекал.

– Ты что, Кит, думаешь я слепой и не вижу, как ты смотришь на неё. А ещё, ты ревнуешь её ко мне, но тут ты можешь не волноваться Марина меня не интересует, у меня скорей всего к ней интерес, как к адептке академии, и ещё есть одно обстоятельство, и тебе пока его знать не нужно. Так что успокойся и не ревнуй. Ладно, сиди пока здесь, а я поплыву, помогу твоему отцу с поисками хоть чего-нибудь, – после того, как уплыл куратор я расслабился и успокоился.

Просидел я на скамейке, как приклеенный к ней до момента, пока отец и другие участники поисков доказательств не выплыли из дома. Мы приплыли во дворец к ужину и обсудив наши достижения, расплылись по комнатам и улеглись спать.

На следующий день, я настроился провести в этом доме уже больше времени, чем вчера. Но увидев детскую кроватку, в которой когда-то спал я, мне снова поплохело, и я удалился из жилища и снова приклеился к скамейке, на которой мне становилось легче.

На третий день меня к себе в кабинет позвал отец.

– Сынок, никогда раньше я не замечал у тебя какого-либо страха перед чем-либо. Ты же понимаешь, если у Марселя был тайник, только ты способен его найти. Ты должен пересилить свой страх и войти в эту хижину, – я был согласен с отцом, но не мог ничего поделать меня словно какая-то неведомая сила выталкивала из дома.

– Отец, меня что-то вытесняет из дома, и лишь когда я сажусь на скамейку, мне становится легче, – поведал я свои ощущения папе.

И тут Максимор резко подскочил с места, я даже подивился его прыти, и как закричит:

– О морской бог, сынок, я, кажется, понял почему тебя тянет к этой скамейке, ведь она и есть тайник. Ну, Марсель, ну, медузий сын, – объяснил мне своё внезапно появившееся хорошее настроение отец.

Спустя время, мы стояли и смотрели на несчастную скамейку.

– Видишь ли, Кит, твой дед был хорошим ментальным магом, ведь ему приходилось обучать китообразных, частенько залезая к ним в головы. Возможно он и к тебе залез в голову и сделал так, чтобы в определённом возрасте ты нашёл его тайник. Стража, ну что вы стоите? Аккуратно ломайте эту треклятую скамейку, – приказал Максимор, разъяснив мне суть своих догадок.

И скамейка пала жертвой справедливости, ради которой мы здесь собрались. Отец был прав, в ней действительно был тайничок, в котором дед спрял письмо, на котором было написано моё имя и какой-то свиток.

– Наверное, Марсель написал его для тебя, сынок, – протянув мне письмо сказал Максимор.

Сесть, чтобы прочитать письмо, было уже не на что, пришлось отплыть к рифам и сесть прямо на дно, опираясь спиной о камень. Развернув конверт, я извлёк оттуда пожелтевший от времени пергамент и стал читать его.

«Здравствуй внук.

Если ты читаешь это письмо, значит ты уже вырос. Жалко только я этого не увижу. Прости, что влез к тебе в голову и заставил найти этот тайник, когда тебе исполнится восемнадцать. Именно сейчас, в этом возрасте тебе потребуется свиток рода твоей матери, которая на самом деле не родная моя дочь, а приёмная.