Академия неформат (СИ)

− Доктор проявил любезность, узнал меня и сказал, что я прекрасно выгляжу! – похвалилась студентка. Жаклин была солидарна с Тормвелом – пухленькая темноволосая Рози значительно постройнела и просто лучилась радостью. – Орландо гуляет со мной по вечерам, чтобы поддерживать физическую активность, − продолжала она. – Оказывается, он такой интересный собеседник! Никогда бы не подумала! Цитирует наизусть «Поэму о рыцаре Сорванто», а это мое любимое произведение!

Жаклин улыбнулась – может внешне Рози и менялась, но внутренне продолжала сохранять приверженность к прежним увлечениям. Ещё из седьмого класса средней школы она помнила это невероятно мрачное и заунывное произведение. Рыцарь Сорванто, сошедший с ума от несправедливостей мироустройства, доказывал всем подряд, как нужно жить, обильно приправляя свою речь эпитетами, вращавшимися вокруг темы смерти.

− Орландо тоже любит философию? – спросила она.

− Не представляете! – восторженно подхватила Рози. – Он оказывается невероятно тонкая натура! А как рисует! Вот!

Девушка вытащила из папки лист плотного картона. Молодой герцог на самом деле оказался великолепным художником – с белого фона смотрела точная копия Рози, радостная, с веселым блеском в глазах.

− Он обещал нарисовать мой большой портрет маслом! Это набросок. Странно, но его увлечение не поощряет король. Почему-то живопись считают недостойным занятием для герцога – какая несусветная глупость! Орландо хотел стать профессиональным художником, однако после создания парадного портрета королевы, его отправили сюда, чтобы он научился другим наукам. Портрет висит в опочивальне королевы – ей-то как раз нравится искусство, в отличие от государя, предпочитающего военную службу.

− Любое образование – это вклад в будущее, − заметила Жаклин. – Для де Абли совсем не лишне изучить магические науки. Можно быть магом и хорошим портретистом. Король не желает разбрасываться одарёнными, проявляя дальновидность.

− Да, − Рози вздохнула. – И если бы его не отправили сюда на учёбу, мы бы не встретились! Удивительно, почему мы с Орландо раньше не разговаривали?

Жаклин промолчала. Ответ был очевиден – мадемуазель Валенсо до этого момента была слишком увлечена Джейдом Шаленом, так что не видела никого вокруг. Удивительно другое – как де Абли разглядел её под вычурными нарядами, черными тенями и массой белил? Её старенький преподаватель литературы, любил повторять: «Истинно любящее сердце – прозорливо!» Может, он всё-таки был прав?

− А Шульман не был вчера на репетиции! – наябедничала Рози. – Мы знали, что на вас напали, но решили продолжать готовиться – премьера уже скоро, нельзя делать слишком большие перерывы между репетициями. Тем более не всё гладко − Айва артачится, хочет уехать домой на карнавал. Если ещё и она оставит постановку – не представляю, как мы выйдем из положения? Я знаю, это она из-за Гарвея – он, кстати, последнее время тоже ходит мрачнее тучи. Сегодня жаловался Флаберу, что совсем не хочет уезжать, а тот, как водится, растрепал всем подряд.

Жаклин слушала последние студенческие новости и сплетни, а сама радовалась за подопечную – Рози заметно ожила.

− Выздоравливайте скорее! – напоследок выдала Валенсо. – Мы все вас очень ждём! Магистр Кранц заменял вас всего раз, но нам хватило! Не удивляйтесь, когда увидите в журнале целый столбец неудовлетворительных оценок. Он мало смыслит в зельеварении, так ещё и замучил нас вопросами, где вы брали ксантрий для опытов. Можно подумать, не знает, что дорогостоящие материалы выдаются ректором лично! Они с покойным магистром Номадом часто запирались в лаборатории, мог бы поинтересоваться!

− Что? – замечание Рози заставило её насторожиться.

− Да, они были как магистры Перуджи и Золи – куда один, туда и другой, будто ниточка с иголочкой! Вы разве не знали?

Жаклин в душе поблагодарила Рози за напоминание. Нужно намекнуть доктору, а ему будет проще расспросить Кранца, которого девушка немного побаивалась. Такой настойчивый интерес магистра по боевым искусствам и ментальному воздействию, к запасам в её лаборатории не должен остаться без внимания. Вернётся ректор, обязательно с ним поговорю, решила девушка.

Рози ушла. Жаклин честно пыталась дочитать роман, но то и дело ловила себя на мысли, что вместо злоключений многострадальной героини раз за разом видит лицо Патрика, каменеющее при виде Гарвея, держащего её за руку. Стоило закрыть глаза, как она тут же начинала чувствовать нежные прикосновения губ принца.

«Нет, так мы не договаривались», − пробормотала девушка, окончательно откладывая книгу, поворачиваясь на бок. Память не желала слушаться, назойливо поднимая из глубин на поверхность сознания призрачный шепот: «О ма белла Сюзан! Вита миа, ма эль коразон!». Перед ней вновь возникло лицо Патрика – в голубых глазах разгоралось ядовито-зелёное пламя, норовя вот-вот вырваться на свободу, волосы цвета листвы вились над головой под неощутимым ураганом. Неужели это его голос? Нет, это невозможно!

Вечером её вновь навестил доктор, осмотрел и сказал: