Академия. Невеста мага

Вот такие порядки.

— Чего не ешь? — Выдернул из мрачных мыслей Лафаэль.

Перевела взгляд на руки и поняла, что к мясу с лепешкой почти не притронулась. Еще бы — в груди давило так, что не вдохнуть, не шевельнуться. Но обижать его не хотелось.

— Нет аппетита.

Смотрю, лучник куда-то засобирался. Спросила, на что тут же получила ответ:

— В ночной дозор, леди. Добрых снов.

Добрых?

Ну, после его рассказов, добрые мне вряд ли привидятся. Скорее, что-нибудь об ужасном Владыке Севера, что раздев меня до нижнего белья, будет ощупывать во всех местах, дабы убедиться, что я подхожу ему для постели.

Или как тут у них принято эти отборы проводить?

Даже догадки строить боялась. Не говоря о чем-то большем.

Из леса потянуло стылым. Обожгло лодыжки, растрепало мне волосы, а дальше локоны, словно по волшебству сплелись с соседней корягой. Да так крепко, что с трудом отодрала!

Не иначе лесная нечисть балуется? Странно признавать, но временами я замечала отблески чьих-то глаз в темноте. Слышала пробирающий до дрожи женский смех. Улавливала движение между стволов.

Лаф сказал, здешние дебри кишат мавками и виреями, и строго запретил покидать территорию охранного круга. Спасибо, запомню. Только встречи с голодной нечистью не хватает для полного счастья!

Глубоко вздохнув, я успокоилась. И, чтобы не мучиться, решила заплести волосы в косу, но пальцы мгновенно занемели.

— Давай отогрею.

Напротив возник Агарвэн. Широкоплечий, внушительный, с идеальной осанкой и проницательным взглядом. По белым волосам бегали оранжевые отблески; на рельефах обнаженной груди сверкал медальон в форме капли.

— Ну?

И руку мне протянул, отчего крепкие, словно из стали мышцы перекатились под тонким льном рукава. Зачарованная голосом, уверенностью, красотой, охотно потянулась навстречу, но вдруг осеклась и отпрянула.

— Я еще за прошлый раз не расплатилась.

— А есть чем? — Вроде как удивился целитель.

Ну, знаете!

Меня такая обида охватила. Мало того, что Лафаэль оскорбил намёком, что вроде как я не заслужила помощи, так еще и этот туда же. Будто, я оборванка какая, и кроме как телом отдать долг не способна.

Вздернула подбородком.

— Ты помог, тебе и решать чем мне расплачиваться.

И тут же прикусила язык. Я это сейчас вслух сказала?

Ой, дура. Будто не знала, ЧТО он потребует.

— Договорились, — усмехнулся маг, подтверждая самые худшие опасения. — Поцелуй.

— Что?

— С тебя поцелуй, принцесса.

Со всех концов лагеря послышались тихие сдавленные смешки.

Агарвэн сел и изломил бровь, ожидая решения. Не придумав ничего лучше, я отвернулась глотнуть морозного воздуха и успокоить колотившееся как у загнанного зверя сердечко.

Он зачесал за моё ухо, выбившуюся из косы прядку, после чего жаркие пальцы соскользнули по скуле и мягко обрисовали овал моего лица.

— Согласна?

Не терпеливый какой. И жесткий. Сразу видно, отказов не принимает. Всегда берет, что хочет и когда.

— Или передумала?

Вот чего я упрямлюсь? Ведь могло быть и хуже.

Похвастать большим опытом с мужчинами, сразу скажу, не могла — первым и последним ухажером был Игорь (хотя какой на фиг ухажер, так — сопляк), и все же во мне вспыхнула стойкая уверенность, что уж с одним поцелуем как-нибудь справлюсь. И не важно, что целовать предстоит не человека — а эльфа. Если посудить здраво, в первую очередь Агарвэн — молодой и сильный мужчина. Вряд ли поцелуй эльфийского воина будет уж настолько отличаться от людского.

Даже если так, заодно и проверю.

— Догадывался, что слову дочери князя Эдуарда верить нельзя, — меж тем усмехнулся беловолосый.

Издевается?

Знать не знаю, кто такой Эдуард и что между ними произошло, для себя четко решила — насмехаться над собой не позволю!

Я вскинула голову, собираясь рявкнуть: «согласна», но стоило столкнуться взглядом с синими, как бескрайнее море глазами, вся решимость куда-то испарилась. Вместо твердого ответа, промямлила:

— Я не князь Эдуард. Слово сдержу.

И не заметила, как сидящий напротив мужчина удивился. Потому что сразу же подалась навстречу и зажмурилась:

— Целуй.

По лагерю прокатилась волна тихого смеха. Кто-то сердобольный напутствовал:

— Ты с ней поласковей, командир. Сразу видно, девочка неопытная. Трясется, что лист на ветру.

Неужели моя дрожь настолько заметна? Неважно.

Отбросив все мысли и стиснув кулаки, напряглась.

Секунда, вторая… губы загорелись от прокатившегося по ним морозного дуновения…

Третья, четвертая… раскраснелись, предвкушая горячее мужское дыханье…

Пятая, шестая… почему медлит? Почему не берет, что просил?

Вдруг моё горевшее от смущения лицо согрело теплым прерывистым шепотом:

— Не хочу целовать заледеневшие губы. Вот приедем под крышу, ты отогреешься, приведешь себя в порядок, там и продолжим.

Несмело приоткрываю дрожащие веки, а Агарвэн уже отстраняется. И делает это с каким-то загадочным выражением на красивом лице: брови сведены на переносице, губы плотно сжаты, в синих глазах, глядящих в упор, теплится грусть.

— Ну что, принцесса, — сев прямо и приняв невозмутимый вид, беловолосый стряхнул с плеча снежную пыль. — Надумала греться?