Академия охотников

Несколько долгих мгновений Анна продолжала вглядываться в синюшное лицо, не веря своим глазам. Все происходящее вокруг для нее померкло, рукоять меча выскользнула из ослабевших рук, позволив тяжелому телу блуждающего повалиться на землю. Кровь резко зашумела в ушах, а ноги подкосились от внезапно нахлынувшей слабости. Девушка рухнула на колени, рядом с поверженным врагом, не видя ничего, кроме навсегда застывшего лица, из которого давным давно ушли все краски жизни. Из горла вырвался истошный животный крик мало похожий на человеческую речь, — Папааа…!

* * *

Сколько длилось сражение и когда оно закончилось, Анна не знала. Она вообще не видела ничего, кроме лежащего перед ней тела. Все вокруг слилось в одну сплошную туманную дымку, в которой раздавались приглушенные крики, двигались какие-то тени. Победили? Проиграли? Да какая разница! Кажется, мир перестал существовать в ту самую секунду, когда сталь ее меча пронзила тело собственного отца. Как давно он стал таким и при каких обстоятельствах? Об этом девушка сейчас не задумывалась. Она не могла думать ни о чем другом, кроме своего последнего удара и не могла видеть ничего, кроме застывшего неподвижной маской лица.

Анну трясло от ужаса и холода. Горячку боя, словно смыло ледяным дождем, оставив в теле только стужу. Девушка искала и находила в измененном лице знакомые черты. Когда то полное, оно было иссушено произошедшими с ним изменениями. Вместо холеного румянца, синюшная бледность. Вместо идеально ровной улыбки и ухоженных ногтей — клыки и когти. Девушка заходилась рыданиями, не двигаясь с места. Ливень давно смыл с ее лица кровь, а теперь смывал и слезы.

Кто-то схватил ее за плечи, в попытке оттащить от тела. Девушка принялась яростно сопротивляться и кричать, плохо осознавая, что она делает. Схвативший ее увеличил свои усилия, заблокировав руки в профессиональном захвате. Рядом раздались четкие уверенные команды, вокруг что-то задвигалось, но это было не важно. Оттаскиваемая сильными руками в сторону, она не могла оторвать взгляда от своего меча в груди мертвого отца. Когда тело блуждающего стало скрываться за деревьями, Анна принялась вырываться еще сильнее и яростнее, но добилась лишь того, что вывихнула себе руку. Боли как будто не было. Она вся ушла из израненного тела с приходом ошеломляющего ужаса произошедшего.

Наконец, ее одним резким движением усадили на ствол поваленного дерева. Перед затуманенным слезами и дождем взором появилось чье-то лицо, спустя несколько мгновений Анна осознала, что это ректор. Мужчина что-то говорил и несколько раз легко ударил ее по щекам, яростно потряс за плечи. Ее продолжали бить рыдания, успокоиться девушка никак не могла, несмотря на попытки осознать и прекратить свою истерику. Одна половина ее естества осознавала, что сильное психическое напряжение сорвало крышу и нужно взять себя в руки, оценить последствия боя, помочь товарищам и обработать собственные раны. Другая половина билась в этой самой истерике, не в состоянии думать ни о чем другом, кроме отца, ставшего блуждающим и убитом собственной рукой.

Ректор забористо выругался, видя, что его попытки привести девушку в чувства не достигли успеха. Мужчина отстегнул с пояса фляжку и поднес к губам девушки. — Пей! Пей, я сказал! — В тоне лорда слышались нотки приказа.

Плохо понимая, чего от нее добиваются, Анна медленно приложилась к фляжке и тут же почувствовала, как ректор резко опрокинул емкость, не оставляя ей выбора. Судорожно сделав несколько глотков, девушка задохнулась и закашлялась, чувствуя, как огненная жидкость обжигает горло. К лицу резко прилил жар, кровь понесла алкоголь по венам. Ректор заставил ее сделать еще несколько глотков, практически вливая в нее что-то, что девушка слабо осознавала как коньяк. Через какое-то время напряжение начало отступать. Видимо, почувствовав изменения, происходящие в организме девушки, ректор еще раз встряхнул ее за плечи, — Говори со мной!

Анна покачала головой, судорожно вцепившись руками в протянутую ей фляжку.

— Ну же! Говори! — Мужчина обхватил ее руками за плечи и заставил поймать свой пристальный взгляд. Анна несколько раз судорожно сглотнула и начала выдавливать из себя слова. Хриплый, сорванный от криков голос, периодически срывался на всхлипы.

— Мы жили хорошо. Не богато, но хорошо. Практически идиллия. — Анна глухо усмехнулась. — Пока отец не встретил молодую дочь местного лавочника. У него — титул обедневшего дворянского рода, у нее — деньги. Мы с матерью остались жить в нищете. А потом, когда отца вместе с лавочником поймали на махинациях и даче взяток короне, он решил откупиться правом родителя. Узнав об этом, мать сгорела в течение месяца. И я сбежала. Если бы я не поступила в Академию, он бы продал меня какому-нибудь лорду в подстилки. Несмотря на все это, я любила его. Возможно, за счастливое детство. Я не видела его восемь лет. — Воспоминания затопили сознание, девушке показалось, что они прорвали плотину эмоций. Слезы покатились градом, плечи затряслись от еле сдерживаемых рыданий.