Я прищурилась на нее. Она не заметила мою рубашку и синяки на лице.
— Наверху.
— Я позвала тебя на ужин. Ты проигнорировала меня.
— О, — сказала я. — У меня была включена музыка. Я заснула на некоторое время.
Она уставилась на потолок. Ее потрескавшиеся губы поджались.
— Ты думаешь, что я глупая? Почему ты мне врешь?
Я уставилась на нее.
— Я была наверху, ты меня позвала, и я спустилась вниз.
Мама, прищурившись, взглянула на меня, вытащила из-за шкафа в прихожей деревянный барный стул, поставила в середину кухни и указала на него.
— Садись, — приказала она.
Я сглотнула. Я ненавидела этот стул. У меня все болело от многочасовой работы. Молча, подошла и села на банкетку. Плоская часть впивалась в мою задницу, сидеть было тяжело и неудобно. Я поставила ноги на поперечные перекладины стула.
— Оставайся здесь, — сказала она.
— Уже поздно. Мне нужно готовиться к школе, — сказала я.
Она проигнорировала меня и ушла в свою спальню.
Я вздохнула. Было больно, но это лучше, чем стоять на коленях на рисе.
Позади меня прозвучали шаги, и я повернулась и увидела Люка. Он стоял в гостиной у прохода с аркой. Парень был явно озадачен.
Я ахнула и закрыла рот кулаком. Мой взгляд кричал ему: «Убирайся! Ты с ума сошел? Что ты здесь делаешь?»
Он поднес кончик пальца к губам, указывая мне, чтобы я молчала.
«Уходи! Или тебя поймают.»
Парень поднял бровь и улыбнулся. Что-то сказал на языке жестов, но я не поняла ни слова.
Покачала головой, показывая, «Я знаю только алфавит.»
Он ответил: «Где ты этому научилась?»
«Сейчас не время об этом говорить!» — прожестикулировала я, — «Ты не можешь остаться. Она может вернуться.»
Люк ухмыльнулся мне, белокурая прядь выскользнула из-за уха и повисла перед глазами. Он тихонько двинулся в кухню. Босиком, на цыпочках обошел вокруг меня, проверяя пол на скрипы. Потом направился по коридору к спальне моей мамы возле лестницы. Я сглотнула, прижимая ладони к щекам.
Люк возвращался через гостиную, сделав полный круг. Он быстро заглянул в гостиную. Я была уверена, что папа заметит его, но Люк отступил незамеченным. Похоже, ему было легко красться. Он вернулся на цыпочках на кухню и протянул мне розовый мобильник. Я уставилась на него в растерянности, потом проверила сообщения на телефоне.
Я вздохнула, поджав губы, и напечатала ему сообщение.
Парень подпрыгнул и уселся на стол возле раковины. Он держал мобильник в руках и печатал сообщение.
Люк нахмурился, напечатал еще что-то в своем телефоне и отложил его.
Я кусала губы, смущенная, расстроенная, напуганная до смерти. Мой телефон не вибрировал, значит, сообщение было не для меня. Я снова набрала сообщение Люку.
Он проверил телефон, ухмыльнулся, но не стал отвечать.
Я снова напечатала:
Люк ухмыльнулся мне, заключив:
Что бы я ни говорила, Люк не уходил. Он жестикулировал или писал мне, когда хотел что-то сказать или спросить. Рылся в шкафчиках в поисках еды. Принес мне воды и крекеров, нашел яблоко для себя. Иногда он уходил, молча, двигаясь тихо, как шепот и исследовал другие части дома.
Он пробыл возле меня часа два, не меньше. Сколько бы я не умоляла, он отказывался меня бросить.
Он все время это повторял. Было слишком сложно убедить его уйти.
Стали приходить сообщения и от других.