Академия пяти дорог

Вдруг потоки воздуха подхватили меня, так что и пошевелиться не могла. Роах подошел, и каждый его жест казался столь опасным, что я не заметила, как моя правая рука нырнула за спину и обхватила рукоятку кинжала. Вдруг граф обнял меня, одна его рука властно легла на мой затылок, вторая на талию. Я протестующе замычала, когда он склонился к моему лицу в поцелуе. На самом деле я боялась, что он нащупает кинжал, но граф вдруг убрал руки, а затем приподнял мой подбородок и заглянул в глаза:

— Ты теперь слуга государства, Маримар. Ты можешь позволить себе иметь любую репутацию, какую только пожелаешь.

Его рука коснулась моей шеи, спустилась к груди, это было во много раз приятней, чем касания ветра. Поразившись собственной распущенности, я стремглав вытащила руку с кинжалом из-за спины. Острое лезвие уперлось в шею графа.

— Тогда пусть она останется незапятнанной, — сказала я Роаху, уставившись в его наглые ледяные глаза. Мой клинок так сильно упирался в его шею, что тонкая струйка крови потекла от крохотного пореза. Ах, как хотелось бы вонзить его в отместку за ночные выходки в моей спальне. Но убивать ректора академии — не самое удачное начало учебного года.

— Туше! — вдруг счастливо рассмеялся граф. — Ты меня победила! — А затем произнес медленно еще раз, словно смакуя каждое слово: — Ты меня победила…

Он опустил меня на землю. Сам отошел на шаг и уставился на меня.

— Выходи за меня замуж! — вдруг сказал граф. Он выглядел так, словно по голове его ударили чем-то тяжелым.

— Я не пойду ни за кого младшей женой, — проговорила я сквозь зубы. Как же мне все это надоело. За окном дождь шел все сильней.

— Выходи за меня единственной женой. — Роах взглянул в небо, что же он там вечно ищет? — Мне больше никто никогда не будет нужен.

Граф серьезно сдвинул брови, встал на одно колено. Положил руку на сердце, а вторую протянул мне. Так делают официальное предложение в королевстве. Дыхание мое сбилось, за окном ударила молния.

Разительные перемены в поведении графа поразили меня. Он что, из этих… Которые любят, чтобы женщины их били? Вслух я задавать этот вопрос побоялась. Молнии сверкали одна за другой, кажется, за окном начиналась буря. Внезапно меня осенило.

— А! Так вы легенду меняете! Вы думаете, что лучше будет представить меня свету в качестве официальной невесты!

У Роаха дернулся глаз, он посмотрел на меня секунду, две, три — затем вздохнул и встал с колена.

— Да, именно это я и предлагаю. Мою любовницу пустят не везде — а вот невесте будут открыты все двери.

Он повернулся ко мне спиной, кулаки его были сжаты, Роах уставился в окно. Я и сама была заворожена грозой, захотелось босиком побегать по мокрой траве.

— Вот вы представление разыграли! — восторженно сказала я, глядя на отражение его бледного лица в окне, и хихикнула. — Я едва не поверила. — Затем мысли мои омрачились: — Но у меня нет способностей, невеста-сквир — это испортит вашу репутацию.

— Двор и так знает меня как весьма эксцентричного человека. А о моей репутации, — он повернулся, на красивом лице застыла усмешка, — ходят легенды.

Не понравилась мне эта улыбка. Того и гляди, опять в воздух подвесит и лапать начнет. Что не так с мужчинами? Почему им постоянно требуется трогать, хватать — они всегда стремятся отобрать что-то. Постоянно они пытаются отобрать мою жизнь. Паршиво быть женщиной, полжизни слушайся отца, полжизни мужа. Нет уж, я сама хозяйка своей судьбы.

Он сделал шаг ко мне, олицетворяя все то, что мог принести мужчина в мою жизнь, я отпрыгнула на добрых полметра:

— Моя кобыла… — ляпнула я первое, что пришло мне в голову. Глава академии застыл в недоумении. — Очень боится грозы. — Рыське было плевать, она бы ухом не повела, начнись извержение вулкана, но Роах-то об этом не знал. — Мы можем закончить урок раньше, чтобы я могла посетить конюшню? — спросила я и уставилась на Роаха.

К моему удивлению, он позволил мне уйти. Глава академии продолжал пялиться мне в спину. Когда я бежала под дождем к конюшням, то кожей ощущала его пронзительный взгляд.

ГЛАВА 8

Как я и ожидала, Рыська жевала пучок травы и никак не реагировала на грозу. Зато другой конь, белый в яблоках, фыркал и бил копытом, нервно оглядываясь на вспышки молний в небольшом окошке.

— Да успокойся же ты! — взмолился некто, отделенный от меня деревянной перегородкой.

— Самар, это ты? — Я была уверена, что голос принадлежал именно ему. Светловолосая макушка показалась над оградой.

— Пытаюсь его запрячь, а этот трус кусается, — со вздохом признался он. Очки его съехали на самый кончик носа.

— Куда ты собрался в такую погоду? — моему удивлению не было предела. Самар не походил на человека, который в ливень сорвется в таверну, чтобы напиться пива. Повод у него был явно серьезный.

— Здесь Марина! Моя Марина!

Опять дела любовные. Рыська фыркнула, выражая свое, а заодно и мое неодобрение. Говорят, весна — пора любви, но в этом году природа явно сошла с ума.

— Давай я помогу тебе оседлать коня, а ты мне расскажешь, что за история у вас приключилась и почему младшая сестра Романа сегодня здесь.