Академия под ударом (СИ)

Вернетт побледнел и даже сделал шаг назад, словно подумал, что Оберон бросится на него прямо сейчас. Шато, который мгновение назад похихикивал в стороне — ну а что ему не хихикать, людей всегда забавляет позор и падение ближних — умолк и предусмотрительно отступил к дверям.

— Будет вам, друг мой, какие между нами могут быть дуэли? — примирительно заговорил Вернетт. — Приношу свои извинения вам обоим.

Он выставил свои пузырьки на прикроватный столик Элизы и посоветовал:

— Постарайтесь уснуть. Во сне магические процессы ускоряются, так что утром вам уже станет легче.

— Сгинь, — прошипел Оберон, и Вернетт с Шато выскочили за двери так проворно, словно им наподдали знатного пинка.

Из-под одеяла донесся плач. Оберон вздохнул, откинул одеяло и дотронулся до плеча Элизы — белого, влажного, ледяного. Она вся сейчас была как статуя.

— Вот поэтому вам надо поехать со мной в академию, — негромко сказал Оберон. — Там никто не скажет вам ни единого дурного слова.

Элиза не ответила. Просто плакала, слепо глядя куда-то в сторону. Оберона кольнуло жалостью. Несчастная растрепанная девчонка, которая никому не сделала ничего плохого, которая переступила через себя, чтобы спастись.

Видимо, ей лучше было бы умереть от голода где-нибудь на чердаке. Тогда все были бы ею довольны. Пусть умерла, зато порядочная.

Оберон погладил девушку по плечу — дьявольщина, он представления не имел, как утешать плачущих барышень! Она снова всхлипнула, но не отстранилась.

— Элиза, — окликнул Оберон. — Не плачьте. Все будет хорошо, я вам обещаю. Ну правда же! Приедем в академию, начнется учебный год. Я вас устрою ассистенткой на кафедру, Ламер постоянно требует помощника…

— Я ничего не умею, — едва слышно откликнулась Элиза. — Только переводы.

Оберон улыбнулся.

— Вы же сможете взять коробку со стула и поставить на стол, правда? — спросил он. — А большего там и не требуется. Ну не плачьте, Элиза. Пожалуйста.

Да, Оберон мог бежать по болоту за скелетами Гнилых гончих, мог выцепить призрака из зазеркалья, мог подняться в небо за туманными змеями, но вот в утешении плачущих девушек он был полным профаном. Элиза снова всхлипнула, провела по лицу ладонью и сказала:

— Вы спасли мне жизнь, милорд… Спасибо вам.

Оберон усмехнулся.

— Право же, я не сделал ничего особенного, — ответил он. Элиза шмыгнула носом, села в кровати, стараясь не смотреть в его сторону.

— Неужели кто-то хочет меня убить? — спросила она. — Это невозможно.

— Сгибельники не появляются просто так, ниоткуда, — ответил Оберон, с омерзением вспомнив грязную простыню с кровавыми пятнами. — Сделать их может только маг, и это требует значительных усилий. Скажите, Элиза… ваш отец любил вас?

Элиза посмотрела на него так, словно искала в его словах какой-то грязный намек. Конечно, за этот месяц она чего только не услышала о своем отце — и теперь готова была броситься в бой.

— Да, — ответила она с вызовом. — Да, он любил меня.

Оберон кивнул. Подумал, что во всей этой ситуации есть что-то книжное. Такое могло бы случиться только в романе: мужчина и девушка связаны заклинанием и не могут расстаться.

Какая пошлость, Господи Боже ты мой.

— Я сегодня думал об этом, — спокойно произнес Оберон. — Он любил вас, заботился, дал образование. Вы были для него не просто ресурсом. Уж поверьте, я знаю, как ведут себя отцы. У меня четыре сестры. Дочь надо выгодно выдать замуж, больше она ни для чего не нужна.

Элиза нахмурилась. Кивнула.

— Да. Да, все так.

— Он не оставил бы вас расхлебывать свои грехи, — уверенно сказал Оберон. — Да, генерал был разорен, но он нашел бы выход и не свалил все на плечи дочери. Любимой дочери! — Оберон сделал паузу и добавил: — Я готов поклясться, что вашего отца убили. И это сделал именно тот, кто сегодня послал к вам сгибельника.

До этого он не спешил. То ли копил силы, то ли просто наслаждался тем, как Элиза барахтается, пытаясь выбраться из того болота, в которое превратилась ее жизнь. Но потом Элиза выставила сластолист на окно, и ее враг понял, что нужно спешить.

Птичка могла выпорхнуть из клетки. Она почти выпорхнула.

— Господи… — прошептала Элиза. Посмотрела на Оберона темным испуганным взглядом. — Не верится…

— Это еще одна причина для поездки в академию, — Оберон ободряюще улыбнулся и мягко сжал ее руку. — Я знаю там всех. Любой новый человек неминуемо вызовет вопросы. Вы там будете в безопасности, Элиза.

Тонкие пальцы дрогнули в его руке. Элиза улыбнулась в ответ — едва-едва, но все же улыбнулась.

— Спасибо вам, — промолвила она. — Я очень вам благодарна… Оберон.

— Попробуйте уснуть, — доброжелательно посоветовал Оберон. — Завтра все будет по-другому.

Густая тьма в большом зеркале на стене обрела насыщенную синеву, и что-то шевельнулось в ее глубине. «Ты уже это обещал, — услышал Оберон далекий ледяной шелест. — Однажды ты уже говорил, что спасешь и защитишь».

Зеркало дрогнуло. Покрылось изнутри морозным узором.

«И ты обманул, — рассмеялась тьма. — И сейчас ты тоже обманешь».