Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица
Несётся вскачь!
Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:
Не вернуться, не взглянуть назад.
За Непрядвой лебеди кричали,
И опять, опять они кричат…
На пути – горючий белый камень.
За рекой – поганая орда.
Светлый стяг над нашими полками
Не взыграет больше никогда.
И, к земле склонившись головою,
Говорит мне друг: «Остри свой меч,
Чтоб недаром биться с татарвою,
За святое дело мёртвым лечь!»
Я – не первый воин, не последний,
Долго будет родина больна.
Помяни ж за раннею обедней
Мила друга, светлая жена!
В ночь, когда Мамай залёг с ордою
Степи и мосты,
В тёмном поле были мы с Тобою, —
Разве знала Ты?
Перед Доном, тёмным и зловещим,
Средь ночных полей,
Слышал я Твой голос сердцем вещим
В криках лебедей.
С полуночи тучей возносилась
Княжеская рать,
И вдали, вдали о стремя билась,
Голосила мать.
И, чертя круги, ночные птицы
Реяли вдали.
А над Русью тихие зарницы
Князя стерегли.
Орлий клёкот над татарским станом
Угрожал бедой,
А Непрядва убралась туманом,
Что княжна фатой.
И с туманом над Непрядвой спящей,
Прямо на меня
Ты сошла, в одежде, свет струящей,
Не спугнув коня.
Серебром волны блеснула другу
На стальном мече,
Освежила пыльную кольчугу
На моём плече.
И когда, наутро, тучей чёрной
Двинулась орда,
Был в щите Твой лик нерукотворный
Светел навсегда.
Опять с вековою тоскою
Пригнулись к земле ковыли.
Опять за туманной рекою
Ты кличешь меня издали?…
Умчались, пропали без вести
Степных кобылиц табуны,
Развязаны дикие страсти
Под игом ущербной луны.
И я с вековою тоскою,
Как волк под ущербной луной,
Не знаю, что делать с собою,
Куда мне лететь за тобой!
Я слушаю рокоты сечи
И трубные крики татар,
Я вижу над Русью далече
Широкий и тихий пожар.
Объятый тоскою могучей,
Я рыщу на белом коне…
Встречаются вольные тучи
Во мглистой ночной вышине.
Вздымаются светлые мысли
В растерзанном сердце моём,
И падают светлые мысли,
Сожжённые тёмным огнём…
«Явись, моё дивное диво!
Быть светлым меня научи!»
Вздымается конская грива…
За ветром взывают мечи…
И мглою бед неотразимых
Грядущий день заволокло.
Опять над полем Куликовым
Взошла и расточилась мгла,
И, словно облаком суровым,
Грядущий день заволокла.
За тишиною непробудной,
За разливающейся мглой
Не слышно грома битвы чудной,
Не видно молньи боевой.
Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
Над вражьим станом, как бывало,
И плеск и трубы лебедей.
Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжёл, как перед боем.
Теперь твой час настал. – Молись!
Поэтическая галактика
Юлия Александрова
Уголки России
Я душой рисую уголки России:
Церковь с колокольней на пригорке ждёт,
Лес вдали за полем отливает синью,
Сквер под пёстрой шалью погулять зовёт.
Деревенский домик дарит радость детства,
Море лижет руку, как бездомный пёс.
Горы и озёра – славное соседство,
И навис над речкой господин утёс.
В речке пудрят носик облака и небо,
На лугу танцуют бабочки фокстрот.
Приезжай в Россию, если ты здесь не был —
Сразу дух захватит от её красот.
А счастье любит…
А счастье любит тишину:
Когда танцует осень польку,
Земли листвой коснувшись только,
Она взмывает в вышину.
А счастье любит чистоту:
Когда кругом царит движенье,
Зима-невеста, вся в круженьи,
Надела платье и фату.
А счастье любит яркий свет
Лучей, летящих с неба птицей.
Весна-проказница резвится —
Её счастливей в мире нет.
А счастье любит запах трав
В лесу, в саду и в чистом поле.
Бродяга-лето ценит волю,
Лелея свой свободный нрав.
А счастье любит… но не всех.
И в яркий день, и в непогоду
Оно в любое время года
Влюблённым дарит звонкий смех.
Рукодельница-осень
Рукодельница-осень ткала гобелены,
Создавая картины полей и садов.
Так хотела она, чтобы были нетленны
Разноцветные нити деревьев, кустов.
Из-под рук выходили цветные полотна,