Академия Полуночи (СИ)

— Верно, — легко согласилась Лангария. — Да и библиотека будет пустовать — идеальная возможность позаниматься самостоятельно. Даже такой слабый дар, как твой, следует развивать.

Я кивнула, всем видом выражая покорность и смирение. Мне не нужно видеть себя со стороны, чтобы убедиться в этом. За последние одиннадцать лет покорность и смирение стали моими основными эмоциями.

— Разрешите идти? — уточнила я и получила в ответ величественный, преисполненный достоинства кивок.

Сдержанно поклонившись, как того требуют правила для младшей дочери рода, я развернулась с намерением покинуть гостиную. Но меня остановил голос матери:

— Илэйн?

Обернувшись, я встретила внимательный взгляд зеленых глаз. Слишком внимательный.

— Да, Лангария.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Вместе с последним звуком, мягким и певучим, в голове всколыхнулся рой сомнений. Старый, знакомый. Одиннадцатилетний. Что важнее — честь рода или собственная жизнь?

Проявление — главный момент в жизни каждой ведьмы. По крайней мере, именно так говорила няня Агрена, чей облик уже давно стерся из памяти. Агрена ушла сразу же, как я достигла проявления — момента пробуждения силы. Собственно, няни только до него и оставались. Мне тогда едва исполнилось шесть, и это было самым ранним проявлением в нашем роду. Мойре шел девятый год, и уже целый год она жила без няни.

Проявление Мойры было мощным. Настолько, что даже солнце на несколько минут затянула ночная мгла. Мое же вышло до того слабым, что, если бы не Агрена, оказавшаяся рядом, его бы никто и не заметил.

Для Лангарии Мак-Моры — одной из Старших ведьм Совета Ночи — слабое проявление дочери, пусть и младшей, оказалось невыносимым разочарованием. Думаю, именно в тот день ее любовь, раньше делившаяся между нами с Мойрой поровну, полностью сосредоточилась на старшей дочери. И чем больших высот достигала Мойра, тем большей неудачницей в глазах матери выглядела я.

Поначалу, помню, я всеми силами пыталась вернуть мамину любовь. Рвалась стать такой же, как Мойра, повторяла за ней все, вплоть до привычек в еде и манеры держаться… Но чем больше я старалась, тем меньше у меня получалось. А потом один день изменил все.

Не выдержав очередных насмешек Мойры, я убежала в раскинутый за поместьем сад. Злилась, рвала сизые маки, совсем недавно высаженные по приказу матушки, и размазывала горькие слезы по щекам. В какой-то момент, почувствовав, что сил плакать не осталось, я опустилась на траву и — как сейчас помню — растерянно уставилась на зажатый в руке мак. Помятый, потерявший часть лепестков, он вдруг начал выпрямляться и заново отращивать сорванные листья.

Я испуганно отшвырнула его, отодвинулась, как от проклятого артефакта, и несколько минут гипнотизировала цветок напряженным взглядом. Затем осторожно взяла другой, сжала его в руке… и тут же отбросила, с ужасом наблюдая, как надломленный стебелек восстановил целостность, зашевелился, точно мамин питон, и врос в землю.

Моя сила созидала — ошибиться было невозможно. Однако род Мак-Моров, как и все дома Лунной империи, принадлежал к темным ведьмам. И созидание не было их природой… в отличие от светлых чародеев.

Но разве такое возможно? Разве может у темных родиться светлая? И какая судьба ждет ее в Лунной империи?

Слишком серьезные вопросы для шестилетней неумехи, какой я была тогда. Побоявшись еще больше разочаровать матушку, я умолчала о сделанном открытии и отправилась за ответами в домашнюю библиотеку. Бесчисленные трактаты по заклинаниям, ритуалам, способам призыва, проклятиям; записи нескольких поколений ведьм и колдунов рода Мак-Мора… Информацию приходилось собирать по крупицам, выуживая меж строк.

Моим поискам не препятствовали. Еще бы! Никто ведь и не подозревал об их природе. Всем казалось, Недоделок пытается развить те крохи силы, что отмерила ей Полуночная Матерь — покровительница всех темных.

Наконец, спустя полгода, я узнала все, что могла. И тогда-то задала себе самый важный вопрос, который продолжаю задавать последние одиннадцать лет. Что важнее — честь рода или собственная жизнь?

Если о природе моей силы узнают — меня убьют. Если я попытаюсь сбежать, чтобы спастись, на род Мак-Мора падет сначала подозрение, а потом и несмываемый позор — ведь рано или поздно ищейки прознают о причинах моего побега. Мой единственный шанс выжить — пройти обучение в Академии Полуночи. От момента выпуска и до момента проведения обряда принятия все молодые ведьмы считаются безродными. Только так я могу спастись, не уничтожив честь рода Мак-Мора.

Но есть еще кое-что, преследующее меня в ночных кошмарах. Если правда о моей силе всплывет, пока я буду обучаться в Академии Полуночи, меня ждет обряд изгнания сути. Он уничтожит не только мое тело, но и бессмертную часть моей силы. Лишит возможности переродиться. Вырвет меня из полотна жизни и времени — а это участь пострашнее смерти.

— Нет, Лангария, мне нечего вам сказать, — отозвалась я с почтением, проглотив поселившуюся на языке горечь. — Разрешите идти? Ригге сказала, экипаж ждет.